Месье Реми с ними не поехал — начальником экспедиции оказался высокий тощий господин, назвавшийся Домеником. Грант заметил, что остальные водители слушались его беспрекословно. Ну что же — господин Доменик так господин Доменик! Плевать! Задаток выплатили без обмана — вот они, денежки, лежат в нагрудном кармане рубахи, — а там все будет видно…

— Ты правда бербер? — протягивая Махтджубу сигарету, недоверчиво поинтересовался Сэм. — Отчего у тебя глаза голубые? Французы крови подмешали?

— Нет, — усмехнулся проводник. — Среди берберов голубые глаза далеко не редкость. Мы называем себя имазиген или имаджиген, что означает «свободный народ», а вообще у берберов много разных племен: шлех, рифы… Мы жили здесь еще до арабов.

— Вот как? — удивился Грант. — Разве вы сами не арабы?

— Не совсем. Арабы пришли сюда, в Северную Африку, в седьмом веке. Знаешь про Отелло и Дездемону? Так вот Отелло был бербером.

— Почему же его тогда во всех театрах изображают чернокожим?

— Распространенная ошибка, — тонко улыбнулся Махтджуб. — Греки называли берберов «маурос», черными, отсюда и пошло. Ты, похоже, тоже не чистый француз, судя по произношению.

— Из Штатов, — Сэм протянул тяжелую руку и дружески похлопал проводника по плечу. — Надеюсь, мы будем добрыми приятелями? Дома я учился в университете, но пришлось бросить, не стало денег. Вот так. А когда не хватает денег, человека часто мотает по свету.

— Я тоже студент, — сообщил о себе проводник. — Подрабатываю. Ты впервые идешь в пустыню?

— Да, — Сэм приоткрыл стекло и выбросил окурок. Снова поднял стекло: лучше духота в кабине, чем мелкая, моментально забивающаяся в рот и нос африканская пыль. — Пустыня она и есть пустыня. Тишина и пустота, кругом песок, жара, миражи на горизонте, жажда, верблюды…

— Ты мало знаешь, — усмехнулся Махтджуб. — Мы, берберы, относимся к пустыне как к живому существу, которое днем мучается от палящего солнца, а ночью празднует свое освобождение от пекла. И так тысячи лет, день за днем. Увидишь, насколько прекрасна пустыня при луне.

Сэм только иронически хмыкнул в ответ.

— Это трудно понять поначалу, но мы будем ехать ночами, а днем спать: так лучше и для машин, и для людей. Если постараешься быть внимательным, то пустыня потихоньку начнет приоткрывать перед тобой свои тайны, — пояснил проводник.

— Там живет кто-нибудь? — недоверчиво покосился на него Грант.

— Да. Кочевые племена. Есть змеи, волки, саблерогие антилопы-ориксы, изредка попадаются деревья у колодцев.

— Тянутся, как похоронная процессия, — недовольно буркнул Сэм, поглядев в боковое зеркальце и резко прибавил скорость. — Что за люди едут в фургоне, не знаешь? Какие-такие специалисты? И что за человек наш начальник, Доменик?

Бербер в ответ только пожал плечами и начал мурлыкать себе под нос протяжную старинную песню. Неожиданно он замолк и повернулся к Гранту:

— Самое главное в пустыне — никогда не терять присутствия духа. Чтобы с тобой ни случилось, надо всегда верить, что обязательно встретишь людей и найдешь воду. И не бояться миражей.

— А что может случиться? — удивленно поднял брови Сэм. У нас в кузове полно горючего и воды. И мы все вместе. Целый караван.

— Да, но мы все недостаточно хорошо знаем друг друга. У нас раньше так никогда не ходили в пустыню. Караванщики подбирались, как экипаж на корабле, а арабы были и прекрасными мореходами.

— Как же, знаю, читал, Синдбад-мореход, — засмеялся Сэм. — Скоро нам сворачивать?

— Еще полночи пути, — ответил Махтджуб и снова негромко затянул заунывный мотив…

На дневку расположились с восходом солнца. Доменик передал по портативным рациям, которыми был снабжен каждый водитель, приказ остановиться между двумя холмами. Грант послушно приткнул свой грузовик к чахлому одинокому дереву, похожему на скрюченного корчами уродца, скинул осточертевшие сандалии и, открыв дверцу, с удовольствием ступил босыми ногами на остывший за ночь песок. Махтджуб закурил, усевшись на подножку грузовика.

Подъехали остальные, Отто вылез из кабины тяжело, вытирая большим клетчатым платком потное широкое лицо и красную шею. Не говоря ни слова, буквально рухнул на песок, даже не постелив одеяла. Подошел Пьер с бутылкой спиртного в руках, Бастьен принес походный примус. Поставив свои грузовики, притащились усталые Шардон, Жак и Фиат. Пьер сунул каждому в руки по маленькому пластмассовому стаканчику и разлил виски.

— Лучшее средство от жары, — повторил он слова Реми.

— Не увлекайтесь, — предупредил как из-под земли выросший Доменик. — Поесть и спать. Впереди еще долгий путь и надо быть свежими.