Прибежала из сада жена: «Перекапывала грядку с цветами. Наткнулась на какую-то трубу. Позвала деда-соседа. Он сказал: «Убегай, дочка, это бонба». Пошел я в сад, пару раз копнул грядку – точно, большой снаряд, головой ушедший в землю. Отправил жену в милицию. Вернулась с двумя рядовыми милиционерами. Саперы будут только в понедельник. Милиционеры не поверили, что это снаряд. «Копните еще поглубже». Я показал им заливное отверстие, закрытое плашкой на трех болтах, и следы от нарезов. «Если не верите, то вот вам лопата, после того, как я уйду, минут через пять, можете сами копнуть поглубже». Но почему-то такой вариант им не понравился. Копать не стали, ушли за забор. Вечером я собрался идти домой, милиционеры все ходят за забором. «И сколько вы будете ходить?» – «Хоть до понедельника». Слишком много было охотников выплавить два ведра взрывчатки. Я засыпал и задерновал место, где был снаряд, замкнул калитку, и тогда они ушли домой. В понедельник прибыла группа разминирования. Я к тому времени сам вырыл снаряд, и мы, обвязав его веревками, волоком оттащили до машины. Осталось затащить неподъемную находку на «Урал» с песком. Саперы обвязали носовую и хвостовую части снаряда. Два человека в кузове за веревку и три человека с земли начали его поднимать. И тут лопнула веревка около взрывателя. Если бы мы его приподняли, а веревка лопнула с другой стороны, то разнесло бы и «Урал», и нас всех. Саперам я высказал все, что думал: «Таких безответственных и неподготовленных саперов у меня в полковой роте, а потом и в инженерном батальоне никогда не было. Вы были обязаны проверять свой инструмент тщательно. Благодарите Бога за то, что сегодня он в руководители вам дал пехотного полковника!» Позднее в одном из справочников я нашел информацию о том, что на Кенигсберг было выделено две батареи 302,6 мм гаубиц из резерва верховного главнокомандования. Один из этих «огурцов» (ровно метр длиной) и пролежал у нас в саду 50 лет. Бог и меня хранил – при ремонте забора я не забил ни одного кола кувалдой. Только ямы копал и заливал раствором столбы.

1993-й или 1994 год. В газете «Калининградская правда» читал статью. Купила женщина на базаре мясо – вырезку. Дома начала разделывать и обнаружила пистолетную пулю. Позвонила в милицию. Забрали на экспертизу. Оказалась человечина… «О дальнейшем расследовании сообщим…» До сих пор тишина.

1992–1994 годы. Осенью горели в селах запасы сена: по 100–120 тонн. Поджигатели передвигались на мотоциклах. Скот оставался на зиму без корма. Гнали его на убой на мясокомбинаты прямо стадом в Польшу с рогами, копытами и шкурой на сосиски.

1995–1997 годы. Точно не помню. И снова статья в газете «Калининградская правда». Полковник запаса писал, что имеет на руках копию плана Ельцина поэтапной передачи Калининградской области Германии. И опять молчание…

Самара

В начале девяностых сорокалетний Евгений перенес обширный инфаркт. Три месяца лежал в клинике, после чего был отправлен домой долечиваться. Срок реабилитации подходил к концу, и молодой инвалид чувствовал себя вполне сносно. Тем более что и робкая весна уже начала несмело вползать в родной город.

В тот солнечный день теща вернулась с улицы и сообщила:

– В оптовый магазин привезли сахарный песок в мешках по пятьдесят килограммов. Нужно купить, потому что так получается гораздо дешевле, чем на развес. Возьми саночки и сходи. Привезешь к подъезду, а сосед поможет занести на третий этаж. Я уже с ним договорилась.

Евгений не стал пререкаться. Молча оделся и отправился выполнять поручение. Дорога до магазина не заняла много времени. Евгений заплатил деньги, получил покупку и сунул чек в карман. Грузчик вытащил мешок на крыльцо, положил на салазки и помог закрепить.

Мужчина взял в руки веревочку, привязанную к санкам, и тронулся в обратный путь. На небе не было ни облачка. Радостно галдели воробьи, соскучившиеся по теплу. Солнечные лучи миллиардами бликов играли на кристалликах льда и отражались в тысячах маленьких лужиц. Большие лужи приходилось обходить стороной. Самые обширные форсировать вброд. Незаметно для себя он оказался на тротуаре, зажатом с одной стороны стеной дома, а с другой обледенелым сугробом.

Евгений задумался:

– «Возвращаться назад – далеко. Пройти рядом со стеной невозможно. Там воды больше, чем по щиколотку». – Тут он увидел, что вдоль высокого сугроба тянулась узкая, кочковатая полоска льда, с поперечным уклоном в сторону воды. По пути в магазин он не обратил внимания на это препятствие и легко преодолел узкое место. Поэтому и сейчас не ощутил никакой тревоги. Быстро двинулся вперед и был уверен, что салазки катятся за ним по пятам.

Они и вправду катились до тех пор, пока одно из полозьев не налетело на небольшой выступ, расположенный со стороны сугроба. Почувствовав торможение, Евгений обернулся и заметил, что саночки стояли, опасно накренившись в сторону лужи. Мужчина встревожился и стал тихонечко тянуть веревочку на себя. Транспортное средство почти перелезло через ледышку, когда подвижный сахарный песок шелохнулся.

Сквозь полупрозрачную пластиковую мешковину хорошо просматривалась страшная картина. Крупинки сахара пришли в движение и, с едва слышным шорохом, пересыпались из верхней части мешка, в нижнюю. И чем быстрее они перемещались, тем скорее салазки теряли равновесие. Наконец, центр тяжести повозки сместился настолько, что она «сыграла оверкиль». Полозья блеснули на солнце, и дорогая покупка оказалась в луже.

Забыв об инфаркте, Евгений подскочил к салазкам. Выхватил их из воды и бегом оттащил на сухое место. Поставил на полозья и опрометью кинулся к своему дому. Возле крыльца торопливо отвязал поклажу. Бросил санки, ворвался в подъезд и поспешил наверх. Все это время из мешка текло, словно из прохудившегося ведра. Вода растворила часть сахара, и густой сироп лился на ступени. Чтобы спасти брюки, мужчина держал покупку на вытянутых руках и сдавливал ее, как Самсон глотку льва.

Мухой взлетев на третий этаж, Евгений с шумом ввалился в квартиру. Теща взглянула на зятя и мертвенно побледнела. Что напугало женщину до такой степени, он так и не узнал. То ли вид запыхавшегося инфарктника, с мешком в вытянутых руках, то ли густая жижа, заливающая пол.

Однако предаваться размышлениям не было времени, нужно было спасать продукт. Теща кинулась в комнату и расстелила на столе несколько газет. Евгений нашел ножницы и вскрыл мешок. Сахар высыпали. Быстро разровняли и отделили сухой от влажного. Мокрые крупинки слегка потемнели и уже начали слипаться.

Нужно сказать, что сироп из мешка заляпал весь пол в комнате и коридоре. Поэтому посыпанный в спешке сахар упал уже на подготовленную поверхность. Белые кристаллы захрустели под ногами. При каждом шаге тапочки приставали к полу. После чего отрывались с чмокающим звуком.