Когда все пошло не так, През снова обратился к ним, делая вид, что передумал. Они согласились на встречу, но мне кажется, что они сделали это только, чтобы изобразить интерес к оружию, тому оружию, которое, я знаю, у них есть.

И вот сейчас я лежу здесь, наблюдая за встречей братьев из «Призрачных Всадников» и спектаклем «Пятерки Тузов». Я поднялась сюда только на случай, если все пойдет наперекосяк, но у меня уже руки чешутся выстрелить. Поведя плечами, я пытаюсь скинуть немного напряжения из своего тела. Мне не хватает долбанных наушников, которые были у меня в ВВС, и жалею, что у меня нет «ушей» на земле. Теперь я могу полагаться только на инстинкты, и могу сказать, что обстановка начинает накаляться. Я не вижу реакции своих братьев, поскольку они стоят спиной ко мне, но все «Тузы» – лицом ко мне, и они становятся напряженными. Навожу винтовку на их ВицеПреза и жду.

Мой мир сужается, и я концентрируюсь. Чувствую ветерок на своей коже, который сообщает мне о том, как он повлияет на мой выстрел. Дыхание замедляется, я жду. Я готова.

А затем он делает это. ВицеПрез «Тузов» тянется к своей пушке, но он опоздал. Я уже сделала выстрел, который поразит его в правое плечо. Пуля уничтожит шаровидный сустав, и ни один хирург в мире не сможет правильно его собрать. Он никогда больше не сможет полноценно использовать свою правую руку. Желаю удачно пользоваться теперь моими пушками, козлина.

Все подскакивают, и мой През вскидывает руку вверх, заорав при этом. Уверена, он говорит им оставаться на месте, или я начну укладывать их одного за другим. Один из «тузов» дергается к своему ВицеПрезу, и я сжимаю курок. Пуля рассекает воздух и бьет по бетону у его ног. Куски камня разлетаются в стороны, и он секунду раздумывает над следующим шагом.

– Не двигайся, пока я не скажу, – шепчу себе под нос.

През указывает на ВицеПреза «Пятерки Тузов», требуя их уйти. Когда они наконец–то убираются, я чувствую, как вибрирует телефон напротив моей задницы. Тянусь назад и достаю его из кармана.

– Да.

– Кас, уноси свою задницу оттуда. Уверен, сюда скоро заявятся копы, если кто–то слышал выстрелы. Не приезжай в клуб, – и звонок отрубается.

Сползая на живот, я разбираю свою винтовку и убираю ее обратно в кейс. Я не приезжаю на мотоцикле, когда беру с собой винтовку. Быстро прокладываю путь к своему грузовику и растираю грудь, когда забираюсь внутрь. Худшая часть лежки на земле – это давление, оказываемое на мою грудь. Большинство женщин мечтают об огромных сиськах, а я, с другой стороны, нахожу их помехой.

Пихнув винтовку под сидение грузовика, я завожу двигатель и уезжаю, сворачивая на первое же шоссе, какое могу. Еще по–прежнему рано, и адреналин курсирует по моим венам. Единственное, что всегда исправляет это. Секс. А его не было уже очень давно.

Собрав свои волосы в хвост, я позволяю черным прядкам свободно упасть на мои плечи. Я бы с удовольствием вернулась в клуб и послушала бы о том, что говорили на земле, но През сказал не лезть. Похоже, остается только секс.

***

Откинувшись на спинку стула, я закидываю свои ноги, обутые в ботинки, на стол. Еще только ранний вечер, и в баре всего парочка человек. Тот же бар, в который я обычно хожу, когда ищу быстрого и легкого секса. И не только потому, что этот бар рядом с моим небольшим домиком на две спальни, здесь к тому же дешевый отель по соседству.

Этот бар – мое личное место, чтобы развеяться, вдали от своих братьев. Иногда я хожу с ними в бар вниз по улице около клуба, но никогда, когда ищу член для себя. Это место – мое. Место, где никто не знает, кто я. Я могу сидеть, откинувшись на спинку стула, наслаждаться парочкой бутылок пива и если повезет, стать свидетелем нескольких драк в баре.

И это намного лучше, чем возвращаться к себе одной со всем тем адреналином, который гудит в моем теле. Уверена, что через несколько часов мои братья отправятся в наш обычный бар, Denim & Diaminds, но иногда я чувствую себя не в своей тарелке, когда пытаюсь кого–то снять там.

Они все зовут меня Каспером, не–очень–дружелюбным приведением. Они называли меня так еще до того, как я вступила в клуб. Им нравится рассказывать, как я выскакиваю из ниоткуда, и полагаю, кличка просто прилипла ко мне. У Преза и большинства братьев не возникло проблем с моим вступлением в клуб несколько лет назад. Мы знакомы еще с наших дней на службе, и я знаю, что я предана им до крайности. Я спасала их жизни бессчетное количество раз. Тогда, когда они даже не подозревали о моем присутствии, пока ночной воздух не оживал от звуков моих пуль. Но для некоторых братьев стало проблематичным мое полноценное членство в клубе. Единственная женщина, которая вступила в «Призрачных Всадников». Ничего нового для меня. С этим я сталкивалась всю свою жизнь, поэтому сейчас я просто отмахиваюсь от этого. Мне нет никакого дела, что вы не хотите видеть меня здесь. Я буду здесь и никуда не уйду, пока През не отдаст мне приказ, или я не окажусь на глубине шести метров под землей. Клуб – единственная настоящая семья, которая у меня есть.

Я несколько лет провела, доказывая себе, и в первую очередь своему отцу, а потом и своей стране, что надорву задницу, но стану снайпером, а потом и когда впервые присоединилась к «Призрачным Всадникам». Теперь же мне просто плевать на это с высокой башни. Я знаю, что лучшая в своем деле. И это знает През. Именно поэтому когда резко все пошло наперекосяк, после моей отставки со службы, и у меня по–прежнему была свежая кровь на ладонях, он сказал мне собираться и вести свою задницу в Канзас–Сити, что у него есть место для меня. И я была там уже на следующий день.