— Тогда поднимай жопу и веди. Попробуешь сбежать, пойдешь на корм для волнистых попугайчиков. Видишь, как скалятся? Точно, сучки крашеные, жрать хотят!

Поднявшийся с земли мужик, держась за явно ноющие ребра, опасливо посмотрел наверх, куда я указывал пальцем.

— Не вижу… — пробормотал он.

— А я ви-и-и-ижу, — протянул я с улыбкой.

— Псих… — едва слышно прошептал гопник. — Мортэм, помилуй, на кого я нарвался?

— Ты не бухти, а то на ленточки порежу и бухту вить начну, — пригрозил я, доставая кинжал.

Мужик обреченно развернулся и, подобрав с земли чудом не потухший факел, угрюмо захромал по узким переулкам.

— Ты давай не смурничай, смурф переросток! — решил приободрить я его. — Хочешь песенку спою? Как раз про знаменитого проводника! Как там было… Веди нас, Сусанин, веди нас, герой! Отстаньте, ребята, я сам здесь впервой! И только слыхали лесные дрозды, как Ваньке Сусанину дали пизды! Вот, и весело, и назидательно, не находишь?

— Угум, — промычал мой понурый проводник…

— Тут, — пленный гопник указал на дверь ничем ни примечательного деревянного домика где-то совсем уж на городском отшибе.

— Точно? — подозрительно спросил я. — А то что-то эта дверь мне не нравится. Лыба у нее слишком уж ехидная, — дверь мне подмигнула алым глазом и кокетливо облизнула радужным язычком пухлые фиолетовые губки. — Хотя, я бы ей присунул… А что? Ебать бревна приходилось, чем дверь хуже? Она, может быть, тоже ласки и внимания требует?

Мой провожатый сделал большие печальные глаза, как у того котика, отошедшего после наркоза и не обнаружившего на месте любимых колокольчиков.

— Точно тут, — вздохнул он, потирая ребра. — Мож…

Что именно он хотел сказать дальше, для меня осталось загадкой на всю оставшуюся жизнь. Потому как я еще успел отпрыгнуть в сторону, а вот этот вынужденный коллега прославленного героя — уже нет.

Сверху спикировала массивная крылатая туша и мгновенно разорвала мужика на кровавые ошметки.

— Привет, милаха! — радостно улыбнулся я, доставая из ножен гладиусы. — Давно не виделись! Как жиза? Жизненно? А глазик не побаливает? А попка? Она у тебя, кстати, просто отпадная! Конечно, только если облик сменишь. Хотя и в этом виде тоже ничего так… если пакет на голову одеть.

— Гррр… — рычание окровавленного Ужаса Ночи, по-моему, вышло каким-то слегка растерянным. — Ты… что несешшшшь?

— Да так, бред бредистый с кустистого кустарничка, — улыбнулся я в ответ. — Ну что, клыкастая, просто на чай заскочила, или решила опять попкой передо мной повилять?

— Порву! — взревел Ужас Ночи и бросился вперед таранной атакой.

В том, что это не очередной глюк я предпочел не сомневаться — чревато травмами несовместимыми с жизнью даже у такой живучей божьей коровки, как я.

Двигался Ужас быстро. Даже слишком.

От первой атаки смог уклониться, только активировав «пируэт», да и то разминулся со страшными когтями буквально на волосок.

Жуть.

По спине пробежался знакомый еще по первой встрече холодок страха, отрезвляя рассудок. Впрочем, не настолько, чтобы как все приличные барышни наложить в штаны и картинно хлопнуться в обморок.

Стоп! А с каких пор я стал считать себя барышней? Хер-то вроде бы на месте… был…

Тем временем, тело на полном автомате продолжало уклоняться от бешено машущей когтями и хвостом твари, а мозг спешно пытался найти выход. А то ведь и правда сожрет, сумасшедшая оборотниха. Или кто она там?

В очередной раз коготь едва чиркнул мне по животу, но в следующее мгновение я почувствовал, как кишки выскользнули из вскрытого брюха и ворохом свалились на грязную мостовую.

Очередной «пируэт». Резко ускорившееся восприятие дало необходимые мгновения для нырка в тень.

Лежа на мостовой бестелесной плоской тенью, со смесью злорадства, раздражения и страха наблюдал, как тварь злобно шипит и обнюхивает пространство вокруг. Пытаясь отыскать пропавшую добычу.

— Где ты, ублюдок?! — взревел Ужас, явно перебудив половину квартала.

Впрочем, если вспомнить ее особенную уличную магию усыпления, то вряд ли тут кто-нибудь даже почешется до того момента, как его не начнут жрать живьем.

— ГРАААА!!!

Ну побесись чутка, тебе полезно.

Почувствовав, как кишочки втянулись и зарос живот, я дождался момента и вышел из нырка мгновенным прыжком сразу в «пируэте».

Впрочем, даже это оказалось недостаточно быстро.

Успевший среагировать Ужас буквально наколол меня на выставленные когти как мотылька на булавки.