Жалкое же зрелище представляли мы собой, подходя к городу! Худые, изможденные, волосы свалявшиеся и грязные, по лицам расплываются разводы грязи вперемешку с потом, а Беар еще и оброс длинной неаккуратной щетиной. И в качестве контраста – эльфийская одежда и сапоги, на которых никак не отразились неприятности последних недель. После короткой ночевки Беар так и не смог подняться самостоятельно, рана на руке у него воспалилась, и начался сильный жар. К тому же татуировка помойного начала распространять яд по его организму, и слабость и ломота мышц от заражения крови еще сильнее усилились от действия яда. Он еле передвигал ногами, повиснув у меня на плече. На горизонте уже показалась городская стена, когда нас встретил конный патруль. Тот факт, что по нам не стали стрелять издалека, несмотря на эльфийскую одежду, уже говорит о том, насколько нелепо мы выглядели. На эльфов мы не походили даже с большого расстояния.

Всадники остановились и старший рыкнул:

– Кто такие?

Я немного испугался – солдаты держали руки на арбалетах, и вид у них был очень нервный. Отвечать пришлось мне, потому что Беар уже говорить не мог.

– Сотник-лекарь Варден из Лирантской тысячи и рядовой-помойный… эээ, – я понял, что так и не узнал фамилию Беара, – зовут Беар, фамилию не знаю.

Всадники переглянулись, командир спешился.

– Откуда эльфийские вещи и оружие?

– Трофеи. А можно Беара побыстрее к лекарю? А то у него уже срок обновления татуировки почти прошел. И заражение крови. А я все расскажу.

Вместо ответа командир разъезда распорядился спешиться двоим подчиненным. Беара привязали к лошади.

– Господин сотник, я тоже верхом не могу. Я не умею, – признался я.

Солдаты расхохотались.

– Не волнуйся, боец, мы поедем медленно, – хмыкнул командир. Мне помогли взобраться на лошадь, и мы направились к городу. Всю дорогу я клевал носом – стоило немного расслабиться, как многодневное недосыпание дало о себе знать. Пришел в себя, только когда мы остановились.

– Вот что, парень, – сочувственно сказал сотник, – Лирантская тысяча сейчас далеко, на формировании. Из лесу ваших вышло меньше трехсот человек. Помойных – ну, похоже, только твой Беар, если выживет. Поэтому что с тобой делать, я не знаю, но пока я докладываю, давай-ка мы тебя в караулку отведем, там подремлешь.

Ох, какое же это наслаждение, спать, чувствуя себя в безопасности. Мне еще хватило сил стащить с себя сапоги, и я повалился на чей-то тюфяк прямо в одежде. Проснулся почти не отдохнувшим, но ужасно голодным. За окном было темно, и я решил, что проспал весь день. С трудом поднявшись на ноги, я попытался сообразить, что же я должен делать. Я шагнул в сторону двери и споткнулся о соседний тюфяк. Кто-то выругался, потом охнул и спешно зажег лампу.

– Парни, – гаркнул солдат, – он проснулся!

Вокруг сразу же зашевелились, и меня обступили просыпающеся солдаты.

– Слушай, сотник, мы уж думали, ты и не проснешься вовсе! Рассказывай, как вы выбрались! Сейчас все равно к коменданту уже поздно.

Я потряс головой.

– Какому коменданту? Что вообще происходит?

– Да к тому, которого ты днем так славно послал! – со смешком хмыкнул кто-то. – Не помнишь?

В голове забрезжило воспоминание. Кажется, меня действительно пытались разбудить, а я, ознакомив будившего с той частью своего словарного запаса, которая появилась у меня только с поступлением в армию, снова завалился спать.

– Это что, мне не приснилось? – жалобно спросил я. – И это я коменданта так?

– Ага! – радостно подтвердил тот же голос. – А в конце ты его вонючкой обозвал. Я думал, у меня глаза лопнут, так мне заржать хотелось. Такая честь, сам комендант пришел, чтобы выслушать твой доклад, а ты его бабушку шлюхой обозвал. Да не боись, парень, наш комендант обижаться не станет. Он с пониманием мужик. Ты давай рассказывай, как вы из лесу-то выбрались? Мы уже знаем, что Пагауз разрушен, Лирантцы, кто выжил, рассказали.

– Ребята, а у вас тут поесть ничего нет? Мы последние три дня зерно жевали. А до того ягоды и орехи. Только когда лодку у эльфов украли, там нормальную еду нашли.

Тут же на столе появилось солонина, хлеб, овощи, и даже холодная каша с мясом нашлась. Это был настоящий пир! Я рассказывал о наших похождениях до утра, а утром за мной пришел важный адъютант, и мне пришлось снова повторять свой рассказ. Следующие несколько дней мне еще не раз приходилось это делать, а потом очнулся Беар, и стало немного полегче. Все интересующиеся переключились на него, в его устах наше бегство приобрело какой-то героический оттенок, мне даже неловко стало. Ведь на самом деле нам всю дорогу было страшно, голодно, хотелось спать, и все, что мы делали, мы делали для того, чтобы выжить, а вовсе не «задать перцу остроухим гадам», как это представлялось.

Тем не менее все солдаты стремились нам угодить, и вообще, смотрели с плохо скрываемым восхищением.

– Что ты хочешь, Эрик, – ответил Беар на мой удивленный вопрос. – Люди устали бояться. С тех пор, как началась эта война, мы не выиграли ни одного сражения. А тут – чуть не две недели слонялись по лесу, кишащему эльфами, и не только выжили, но вернулись с трофеями. Людям хочется воспринимать это как победу. Крошечную, но победу. Подожди, нас еще и наградят, попомни мои слова. Только как бы нам потом это не аукнулось, – печально вздохнул мой товарищ. – Мне бы вполне хватило того, что украшение у меня на шее больше не станет меня убивать, если я забуду вовремя его обновить.