В этой связи следует указать, что марксистско-ленинская теория подчёркивает различие, существующее между возможностью и действительностью, и в то же время отмечает существенное значение, которое имеют реальные возможности для развития действительности.

Когда мы говорим о возможности чего бы то ни было, нужно проводить строгое различение между абстрактной, чисто формальной возможностью и реальной возможностью. С точки зрения формальной логики возможно решительно всё, что только можно мыслить, что можно себе представить (без формально-логических противоречий), всё, для чего можно придумать какие-либо логические основания. Здесь возможность превращается в абстрактное, субъективное понятие; содержание той или иной мыслимой возможности вырывается из определённой, объективно необходимой связи вещей. Диалектик Гегель зло издевался над такими разговорами о пустых, абстрактных возможностях: «Возможно, — говорил он, — что сегодня вечером луна упадёт на землю, ибо луна есть тело, отделённое от земли, и может поэтому также упасть вниз, как камень, брошенный в воздух; возможно, что турецкий султан сделается папой, ибо он — человек, может как таковой обратиться в христианскую веру, сделаться католическим священником и т. д… Чем человек необразованнее, чем менее он знает определённые соотношения предметов, которые он хочет рассматривать, тем более он склонен распространяться о всякого рода пустых возможностях, как это например бывает в политической области с так называемыми политиками пивных… Разумные, практичные люди не дают себя обольщать возможным именно потому, что оно только возможно, а держатся за действительное»[338].

Наиболее глубокое обоснование этому отличию между абстрактной и реальной возможностями дала марксистско-ленинская теория. Ленин неоднократно подчёркивает, что возможность ещё не есть действительность, что марксисты должны исходить не из абстрактной возможности и т. д., а из действительности. Ленин доказывал всю ошибочность взглядов Р. Люксембург, которая в период войны выдвигала такую пустую, абстрактную «возможность» — превращения империалистической войны в войну национально-оборонительную. В своих заметках на «Экономику переходного периода» Бухарина Ленин указывал на всю ошибочность абстрактных рассуждений т. Бухарина о «возможности» или «невозможности» восстановления капиталистических отношений в период их распада вне проверки этих рассуждений практикой: «„Невозможность“ доказуема лишь практически, — говорил Ленин. — Автор не ставит диалектически отношения теории к практике»[339].

В то же время, критикуя меньшевика Суханова, Ленин указывал, что своеобразие обстановки в эпоху империализма открыло нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах, и что эта возможность не только не нарушает общей закономерности мировой истории, но лежит по общей линии мирового развития.

Крайне существенное значение имеет выявление реальных возможностей развития и условий их превращения в действительность. Реальная возможность имеет свои объективные, необходимые основы в самом содержании развивающейся действительности, в закономерности её развития. Реальная возможность есть уже нечто не только мыслимое, но и объективно существующее, она состоит в определённом ряде условий, которые заложены в самой объективной действительности и которые способствуют поэтому развитию этой последней. Однако мы должны твердо помнить, что и реальная возможность ещё не есть действительность. Одной реальной возможности могут противостоять и другие реальные возможности, также имеющие известные объективные основы в самой действительности, хотя и не заложенные в этой действительности с безусловной необходимостью. Процесс развития действительности — это процесс, в котором постепенно всё более определяется и тем самым ограничивается круг возможностей, в котором постепенно уничтожаются и отпадают все иные возможности и наконец одна определённая возможность превращается в действительность.

Чем же обусловливается победа одной возможности над другими возможностями? Прежде всего эта победа обусловлена наличием в самой структуре данного предмета объективных, необходимых оснований в пользу осуществления именно данной определённой возможности и отсутствием таких необходимых оснований в пользу другой возможности. Так например Ленин указывал в начале нэпа и на такую возможность, как раскол между двумя сотрудничающими классами, рабочими и крестьянами. «Если возникнут серьёзные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол будет неизбежен, но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания такого раскола»[340].

Для понимания условий победы какой-либо возможности, когда мы говорим об общественно-исторической действительности, недостаточно говорить об её объективной необходимости: здесь решающую роль играет также наша определённая деятельность, превращающая возможности в действительность. Здесь решает определённая борьба общественного класса, направленная на поддержание и укрепление одной реальной возможности и на ослабление, предотвращение, уничтожение всех иных возможностей.

Здесь важную роль играют определённые пути и средства, по которым направляется и которые использует эта деятельность и эта борьба. Главную задачу нашей партии Ленин видел в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых «может вытечь раскол, и предупреждать их»[341].

Крайне интересно проследить все моменты развития действительности на проблеме возможности построения социализма в одной стране. Для позиции Троцкого было характерно субъективно-идеалистическое, абстрактное понимание возможности, на деле приводящее к оппортунистическим и позже привёдшее его к контрреволюционным выводам. Троцкий отрицал, что рабочий класс в России сможет удержаться у власти без прямой государственной поддержки европейского пролетариата. Отрицая эту реальную возможность, возможность построения рабочим классом социализма в одной стране, Троцкий в то же время выдвигал такую абстрактную, пустую возможность, как «одноактная» мировая революция, при которой рабочий класс одной страны начинает революцию в полной уверенности, что его инициатива немедленно даст толчок революции в других странах. «Подлинный подъём социалистического хозяйства, — „доказывал“ меньшевик Троцкий, — станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы»[342]. Субъективизм в понимании возможностей пролетарской революции легко заставлял Троцкого переходить от этих необоснованных воззрений к внешне противоположной позиции полной «безнадёжности». «А если бы этого не произошло, то безнадёжно думать… что например революционная Россия могла бы устоять перед лицом консервативной Европы»[343].

В полную противоположность Троцкому, Ленин исходит в своём понимании возможности построения социализма в одной стране из заложенного в самой исторической действительности закона, из закона неравномерности развития капитализма, которая особенно усиливается и обостряется в период империализма. — «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране»[344]. Ленин точно определял тот круг условий, который создаёт реальную возможность построения у нас социалистического общества: власть пролетарского государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз его с миллионами мелких и мельчайших крестьян и руководство этими последними со стороны пролетариата, развитие кооперации и т. д. «Разве это не всё необходимое для построения полного социалистического общества? Это ещё не построение социалистического общества, но это всё необходимое и достаточное для этого построения»[345].

В то же время Ленин отмечал, что «невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами»[346]. Ленин указывал вначале восстановительного периода, что хотя империалисты в результате интервенции и не могли свергнуть новый строй, созданный революцией, но «они и не дали ему возможности сделать сейчас же такой шаг вперёд, который бы оправдал предсказания социалистов, который бы дал им возможность с громадной быстротой развить производительные силы, развить все те возможности, которые сложились бы в социализм, доказать всякому и каждому наглядно, воочию, что социализм таит в себе гигантские силы и что человечество перешло теперь к новой, несущей необыкновенно блестящие возможности стадии развития»[347].