Встаю с кровати и, опираясь на стену, едва передвигаю ноги. Иду к раковине. Одной рукой опираюсь на зеркало, а другой срываю со стены кулон. Ноги подкашиваются, я падаю, но не выпускаю украшение из рук. Подношу его к глазам — расправивший крылья ангел со сложенными в молитве ладонями будто взывает ко мне, просит меня помочь его хозяйке. К кулону привязана записочка — на прорезиненной ткани выведено: «Лоскутова Ре…» Больше ничего разобрать невозможно — надпись почти стерта. Я думаю, что кулон принадлежал девочке… Наверняка девочке! Бедняжка… Ей наверняка так страшно одной, так печально. Как бы я хотела, чтобы она заняла мое место. Ее бы звали Рената — какое славное имя для очаровательной малышки! Она стала бы такой сильной, такой смелой — совсем не как я… — Наталья мечтательно улыбнулась своим воспоминаниям и замолчала.

— Что было потом? — Голос доктора выдавал его сочувствие и сопереживание.

— Я открываю глаза, — заметно повеселев, произносит Наталья, — и вижу мир совсем другим: радостным, живым, обновленным! У меня ничего не болит, но совсем не это заставляет меня ликовать от счастья — теперь я не одна. Уже никогда не буду одинока! У меня теперь есть сестра — моя лучшая подруга, которая пришла и останется со мной навсегда.

Доктор, внимательно выслушав пациентку, задал несколько дополнительных вопросов. Но делать выводы не спешил.

— Наталья, Вы помните день, когда появилась Лолита? — уточнил он.

— Разумеется, — еще больше повеселела девушка. — Разве можно забывать подобные моменты?! Я помню тот день до мельчайших подробностей.

— Будьте добры, поделитесь своими воспоминаниями, — попросил Василий Николаевич. — Мне тоже не терпится познакомиться с Лолитой. Вернитесь к тем событиям, опишите их в подробностях…

— Мне почти шестнадцать, — вздохнула Наталья. — Я готовлюсь к выпускным экзаменам. Только что мы повздорили с мамой — она запрещает мне отвлекаться от учебы и забивать голову глупостями. Но Рената такая непоседливая, такая энергичная — я не могу отказать ей ни в чем. Мы с ней посещаем клубы, ходим на тусовки… а уж чего стоят наши вылазки в город за покупками! Но маме не нравится такое поведение, и ей не нравится Рената. А я люблю обеих и разрываюсь между моими самыми близкими людьми. Мне больно и обидно оттого, что мама за прошедшие годы так и не примирилась с Ренатой. Я грущу и все никак не могу сосредоточиться на учебниках.

Сегодня к нам в гости пришла мамина подруга — они пьют на кухне чай с вареньем и обсуждают последние новости. Я не люблю подслушивать, а вот Рената любознательна до безобразия. Она приоткрыла дверь и, подставив к образовавшейся щелочке ухо, передает мне все, что слышит. Я пытаюсь не обращать внимания, но одна фраза выводит меня из равновесия. Мама, сетуя на мое поведение, ненароком заикается о том, что родиться нужно было не мне, а моей сестре. Теперь уже я прилипаю к двери и жадно ловлю каждое слово. Мама рассказывает, что вынашивала близнецов, но одна девочка родилась мертвой. Она говорит о том, как жалеет свое погибшее еще в утробе дитя. Ощущение собственной вины ложится на меня тяжелым грузом, давит, угрожая раздавить мою грудную клетку: если бы не я, то у мамы была бы совсем другая дочь. Она стала бы совершенной — умной, ласковой, послушной. Была бы для моей мамы именно той дочерью, о которой та мечтала…

Рената утешает меня, говорит, что моей вины в случившемся нет. Но я не верю ей — все силы моей мамы ушли на то, чтобы выносить меня, а моей сестре совсем ничего не осталось. И она умерла… Сейчас мне так хорошо, так радостно, а эта девочка так и не увидела света. Ей должно быть страшно — там, где она осталась навсегда.

Я рыдаю, оплакивая ту, которую так и не узнала. Почему мама не рассказала мне раньше? Почему не поведала об этом? Наверное потому, что ничего уже не изменишь… Или нет — выход есть всегда, нужно только найти его! Я бросаюсь в объятия Ренаты и прошу у нее разрешения принять к нам еще одного члена семьи. Мне так хочется, чтобы и у другой моей сестры была возможность жить! Рената с радостью соглашается.

Нас уже трое — мы самые счастливые на свете сестры. В каждой из нас есть то, чего так недостает другим, и это так славно! Мама не верит мне, ну и пусть… Нет на свете такой силы, которая отобрала бы нас друг у друга. Мы — единое целое, живущее по своим правилам, мы настоящая дружная семья!..

— Почему «Лолита», — уточнил доктор?

Наталья засмеялась и ответила, что это имя придумала Рената — оно показалось ей самым подходящим.

Василий Николаевич узнал достаточно для того, чтобы вывести девушку из гипнотического транса. Включил диктофон, чтобы Наталья сама могла прослушать сделанную им аудиозапись.

— Вы могли и не применять гипноз, — недоуменно заявила пациентка, выслушав все до конца. — Все это я помнила и без него. Правда, Вы дали мне уникальную возможность еще раз побывать в прошлом, пережить эти трогательные моменты. Спасибо Вам за это!

— Скажите, Наталья, — обратился к девушке доктор, — Вы хотели бы вернуть себе свое тело? При помощи гипноза я могу помочь Вам сделать это.

— Ни за что! — рассердилась Наталья. — Как Вы могли предложить мне это?! — Она вскочила с места и принялась рассержено ходить из угла в угол, отмеряя широкими шагами пространство своей палаты.

— Это моя обязанность, — попытался вернуть к себе доверие девушки Василий Николаевич. — Но я рад, что Вы отказались. Присаживайтесь. — Василий Николаевич усадил девушку на место и дал ей мятный леденец — их он использовал в качестве успокоительного, исключая саму возможность медикаментозного вмешательства. — Ваш случай, я бы сказал, исключительный! Выработанные вами навыки могут помочь многим моим пациентам наладить взаимосвязь с собой. При условии, конечно, что Вы согласитесь принять участие в моем исследовании.