А затем, у тебя из-за рта вытаскивают трубку, которая у тебя торчит до самого горла. Меня чуть не вырвало, но желудок крепкий, да и рвать особо нечем. Фиксирующие ремни не дали упасть. Затем мне посвятили в глаза фонариком, едва не ослепив. Персонал говорил на Астро, он же Амурш.

– Спокойно, спокойно. Желудок генеб крепкий. Как слышишь? Аласэ? Нормально?

Я закивал. Парень в медицинской маске и тёмно-синей униформе инженерного персонала и расстегнул пару ремней сверху. Показал мне четыре пальца.

– Сколько пальцев? У тебя во рту пересохло, губами скажи?

Я сказал сколько вижу.

– Аласэ, аласэ. Вещи в боксе под капсулой. Подожди минут десять, пока мышцы в тонус войдут. Потом вылезай. Давай чингу.

Парень пошёл дальше. Резко онемели все мышцы в теле, процедура пробуждения, мне стимулировали мышцы, как и всем остальным. Капсула в полуметре от меня открылась слева, парень проводил туже процедуру. Справа люди приходили в себе, пока никто не вылезал. Мышечный тонус восстановился, стал чувствовать себя лучше. По крайней мере, почувствовал своё тело. Десять минут не то что бы показались вечностью, но ощущались явственно. Коридор пах металлом, прохладный воздух сменился, и вообще в помещении заметно потеплело. Один зал, он же коридор, конкретно в этом, по стеночке, четыреста капсул. До стены напротив, около полутра метров. Вот в эту самую серую стальную стену я и смотрел, если не смотрел на фиолетовую неонку над головой. В начале коридора народ уже стал выходить из капсул. Здесь было очень тесно, но когда ты четыре месяца спишь в герметичной капсуле, даже это воспринимаешь с неким восторгом. Отстегнув последний ремень, опустился на колени, капсула позволяла это сделать. В полу у капсулы был люк. Открыл его, достал оттуда свою сумку. Соседи уже делали тоже самое. Двое соседей, тот что слева, лысый и полноватый но крепко сбитый мужичок средних лет семитской внешности, собирался расторопно но без суеты. Человек явно знал что он здесь делает и зачем. Справа был молодой парень лет двадцати, двухметровый амерос иберийского происхождения. Собираться он стал далеко не сразу, парень был потерян. Я бы наверное мог поговорить с ним, но не стал. Своих проблем хватает, да и во рту слюны почти что не было. Самому бы куда ни будь деться. Одежда и обувь была упакована в полиэтиленовые пакеты. То что нельзя было запихнуть в сумку. Армейские ботинки на высокой подошве, чёрные джинсы и коричневая кожанка, чёрная футболка. Часы с линком отказывались работать. В подпространстве не работают обычные часы, а сети для настройки нет. В космосе вообще время эфемерно, в обычном смысле. Вряд ли мы уже были в подпространстве. Кто-то болтал, большинство молчало. Особо не торопясь, два десятка человек из центра коридора, включая меня, медленно потащились к выходу.

Флот не гражданский и не военный. Не имеет отношение не к гильдии не к колониям. Не даже к Земле. Флот это флот. Они отказываются от обычной жизни, проходят немыслимо тяжёлую подготовку, получают лучшее образование, переносят на себе немыслимое количество операций по имплантации и изменениям организма. И имеют теперь возможность смотреть на нас на всех свысока, и слегка как на других существ. Корабль был чистый, но обшарпанный. Каждый рейс с Земли, это пятьдесят тысяч ссыльных. Понятно что даже если драить корабль зубной щёткой, он не приобретёт блеск и первозданную чистоту. Но экипаж стремился. Дюжина коридоров сходилась в огромном зале сортировки (да, названия лучше никто не придумал), сотни людей составленные в пять очередей, медленно двигались к трём бассейнам, из которых фонтаном била вода.

Те же самые матросы в тёмно-синей униформе. Формировали очереди под руководством офицера в практичной но вполне себе впечатляющей чёрной униформе. Матросы стояли у нескольких ящиков, выдавали по одной бутылке питьевой воды в руки и по одному и один респиратор с чистящим гелем. Весь персонал был в медицинских масках и синих перчатках, не то что бы это было необходимо. Но насколько я знал, так было положено. Не могу сказать что это раздражало, но у многих это вызывало чувство неприязни. И их сложно в этом винить. Получив свою порцию, подошёл к бассейну, зажав загубник, получил в рот порцию чистящего геля, как зубная паста, впрыснутая под большим давлением. Десятки фонтанчиков били в воздух, поймав свой, прополоскал рот и выплюнул жижу в бассейн. Не очень то здесь сейчас было чисто. Вода из бутылки была совершенно безвкусной, едва ли она была куплена на какой ни-будь планете. Наверняка это был продукт многократной очистки местных вод. В лучшем случае, метеоритный лёд. Прошедшие "утренний" моцион уже выстроились перед большими дверьми у выхода в зал. Сидел на сумке, как и все, уже третий раз. Первый раз, зал погрузки центра распределения, там было человек тридцать. Чистенький, небольшой зал. Как издевательство, право слово. Второй раз, Лунный стапель. Посадка на "Амарилло". Такая же атмосфера, гигантский зал под невероятной высоты потолком, несколько тысяч бедолаг, некоторые с детьми. Нас отгородили от добровольцев, разделили зал на две части, ещё и пикет установили. Странное решение, здесь то это уже не имело никакого значения. Через 15 минут зал затрясло на несколько секунд. Динамики заголосили на испанском, китайском и английском. Понятно было, мы прибыли. Ворота начали подниматься. Матросы жестами и короткими командами подняли народ. Люди потянулись по просторному (но для такой толпы совсем наоборот) коридору вперёд, я был где то в середине толпы. Ответления охранялись матросами в доспехах для разгона толп. Не то что бы в этом была необходимость. Коридор закончился ещё одним залом, пунктом "разгрузки". Сейчас он был единым целым с залом приёма пассажиров и грузов. Звёздный хаб. Я знал где мы были, система Корсан. Значит эта была станция "Ревинау", построенная флотом и правительством. Потоки невольно распадались, люди расходились по залу. В этом месте я вновь почувствовал себя в каком то цивильном космопорту или на родном Варшавском вокзале, что недалеко от моего дома... был. Рекламные стенды, инфопункты, расписание рейсов, закусочные которые оккупировались пассажирами. Идиллию разрушали, опять же, флотские, космопортами тоже они ведали. Здесь они были при полном параде, в броне, шлемах. И с пистолетами. С корабля сюда вели три выхода, тысячи людей покидали баржу с сумками и баулами. У добровольцев было преимущество в перевозке грузов, они имели доступ к грузовому отсеку. И теперь тележки с их пожитками медленно ехали по залу, с трудом пробиваясь через толпы. Дорога к местным рейсам заставлена информационными стендами. Реклама, везде нужны рабочие руки, везде нужны специалисты или те кто будут махать киркой... здесь ведь наверное киркой машут до сих пор. Ссыльные в большинстве своём не знают куда податься. Они прибыли сюда, выброшенные обществом которое отказалось их принять. Для большинства из них, что уж говорить, это глоток свободы. Но для многих, этой свободы будет слишком много. Это как быть выброшенным в открытое море. Свободы у тебя полно, вокруг десятки тысяч километров водной глади, а под ногой бездна. Ну и что ты блин будешь делать с этой свободой? Если конечно не уйдёшь на дно... а дна то нет. Я достал из одного из карманов сумки визитку. Если это можно так назвать. Маленькая пластинка зелёного пластика, надпись на русском гласила: ""Ротенбран и Кауфман", 47 квартал, округ Пакгауз, Радом-Бэй. Приём семь дней в неделю. С 7:00 до 20:00."

Инфостенд был уже свободен. Я вбил адрес. Карта нового мира... Планета Орстава, земного типа, но чуть крупнее. Гравитация чуть выше земной. 35% поверхности суша, остальное океан. За сто двадцать лет уже возникла россыпь городов. Адрес был выведен быстро. Космопортов в городах не было... либо же я сейчас должен был отправиться в полнейшую дыру.

Пикет на посадке, бронированный бокс с таможенниками внутри. Я подошёл к окну. Отсюда не надо было покупать билетов. Азиатка с короткой стрижкой внимательно изучала данные на поверхности стола. Посмотрела на меня. Я посмотрел на неё, моё лицо и глаза тут же были "отфиксированы" стеклом что нас разделяло.

– Владислав Горчаков, Петербург-Метро. Ссыльный, лишены гражданства ООН 18 июля. Статья 387 уголовного кодекса нового порядка. Лицо с оранжевым статусом...

Она внимательно на меня посмотрела. Видимо решив что я не настолько страшный как кажусь, убрала сталь в голосе, ну точнее сбавила.

– ...бытовое?

– Не совсем. Вы можете дело почитать.

– Вам нужны какие то рекомендации?

– У меня есть точный адрес.

Она кивнула, с чем то соглашаясь.
– Населённый пункт назовите пожалуйста.

– Радом-Бэй.

Билет на 16:45, у вас около двадцати минут. Смотрите на указатели. Прибудете в космопорт "Грекцовичи", оттуда любым видом транспорта. До Радом-Бэй ходит поезд и рейсовые автобусы, рекомендую ехать на них. Местные частные извозчики это ужас.

Я слегка поклонился.
– Спасибо вам.

– Удачи внизу. Будьте осторожны.

Прошёл ещё двадцать метров, детекторы на потолке сканировали всех проходящих невидимыми лучами. В конце концов я добрался до посадочного зала, прошёл по одному из коридоров. 8 перрон, 16:45. Пассажиров шли не торопясь но их хватало. А вот внутри было... я о таком слышал, читал, даже в медиа видел. Но увидеть самому, это нечто. Я не то что бы какой то прям неженка. Но у нас такое только в добывающих колониях на поясе есть, и то не на центральных маршрутах. Сетка (не отсек, сетка!) для багажа над креслами. Кресла отвечающие требованиям, но жёсткие, расположены тесно друг к другу, в три ряда по две штуки. В стандартный шаттл модели "Орка" впихнуть с ломом 175 мест для пассажиров, это если не противоречило правилам безопасности, то уж точно серьёзно подходило к самой границе дозволенного. Салон ещё не был забит под завязку, но серьёзно к этом приближался. С правого борта светил оранжевый свет, свет звезды через фильтр. Здесь были все, со статусами всех цветов. Кроме красных, разумеется. Разношёрстая публика, запредельно разношёрстая. Удивившись что надо садиться на закреплённое за собой место (странно, право слово) пошёл по правому проходу. И шло всё хорошо, пока передо мной не возникло три козла, одинаковых с лица. Холёные лица, причёски тоже отнюдь не люмпенские, молодые парни, мои ровесники. Арийские лица, и арийские знаки на специально обнажённых руках, что бы все видели и знали. Спортивные костюмы тоже от "Гучи", брендовые вещи. Я в общем то всё понял. Мальчики мажоры из престижного университета увлекались нацизмом и оккультизмом, видимо натворили какую то жуткую херню. За какую даже их не смогли отмазать от ссылки, небось избили кого до полусмерти или может быть изнасиловали. После такого ссылка неизбежна, но родители сумели отмазать отпрысков от красного статуса. Естественно уроды не придумали ничего лучше, как докопаться до одинокого пассажира, вроде меня. Самый низкий блондин из трёх, примерно с меня ростом (блондин явно крашенный) обратился ко мне на английском с лёгким немецким акцентом.

– Слышь парень, хочешь местами махнуться? Тебе удобно?

– Ну, я думаю тебе надо сказать пожалуйста, пацан.

– Ты кого пацаном назвал? Я что, похож на молокососа?

– Ну, я лично думаю что ты похож на suhku. А эти двое на тех кто тебя yebut. Но я не специалист в этом вопросе.

– Слышь, ты что с флота? Ты свою эту собачью речь забудь, ты...

Как раз с того места где должен был сидеть я, встал длинный и бритоголовый парень, худощавый слегка. В синей потёртой джинсовке, с горящими глазами и черной футболке с надписью "Nazareth", и обратился к троице на хорошем немецком, те обернулись. Разговор продлился меньше минуты. Паренёк вышел в коридор, у него была фигура бойца, без сомнений. Хотя вряд ли бы он потянул против троих. В прочем, нас было уже двое. Не такой уж плохой расклад. Но вмешиваться не потребовалось, троица уступила мне дорогу, стараясь до меня не дотрагиваться, направившись вперёд салона. Паренёк бросил в спину после ещё одной тирады на немецком, старое русское "...лядь". Отчего я сразу понял что нашёл соотечественника. Я подошёл к нему, тот уже пошёл к своему сиденью, как раз у иллюминатора.