– Джульетта Феррарс. – Чей-то голос словно взорвал мое имя. На спину давит нога в тяжелом ботинке, я не могла поднять голову и увидеть, кто со мной говорит. – Уэстон, убавь свет и отпусти ее. Я хочу видеть ее лицо. – Команда прозвучала холодно и сильно, как сталь, угрожающе спокойно, без усилий властно.

Яркость ламп уменьшили до такой, какую я могла терпеть. Отпечаток подошвы я еще чувствую спиной, но он уже не вдавливается в тело. Осторожно поднимаю голову и смотрю вверх.

Прежде всего меня поразила молодость говорившего. Он не старше меня.

Очевидно, он занимает высокий пост, хотя не представляю какой. Безупречная, без единого дефекта, кожа, волевой, четко очерченный подбородок. Глаза самого бледного оттенка изумруда – никогда не видела таких глаз.

Красив.

Асимметричная улыбка таит в себе точно рассчитанное зло.

Как на троне, он сидит на стуле посреди пустой комнаты. Идеально отглаженный костюм, тщательно причесанные светлые волосы, вокруг солдаты – идеальные телохранители.

Ненавижу его.

– Какая ты упрямая. – Бледно-зеленые глаза стали почти прозрачными. – Никак не соглашаешься сотрудничать. Даже с сокамерником не захотела быть полюбезнее.

Я невольно дернулась, вздрогнув всем телом. Краска заливает шею и поднимается выше – предательство жжет как огнем.

Зеленоглазого что-то явно забавляет. Я готова умереть от унижения.

– Как интересно! – Он щелкнул пальцами. – Кент, поди-ка сюда.

Сердце останавливается: вперед выходит Адам.

Я горю с головы до ног. Адам мгновенно оказывается сбоку от зеленоглазого, но приветствует его лишь коротким кивком. Возможно, этот командир вовсе не так уж важен, как о себе мнит.

– Сэр, – выжидательно говорит Адам.

В голове поднимается ураган, я не могу распутать затягивающиеся вокруг меня узлы безумия. Надо было догадаться. Ходили же слухи о солдатах, тайно живущих среди гражданских и доносящих властям обо всем подозрительном. Люди пропадали каждый день, и ни один не вернулся назад.

Хотя все равно не понимаю, почему Адама приставили за мной шпионить.

– Похоже, ты произвел на нее впечатление.

Я смотрю на молодого человека на стуле и вдруг замечаю маленькие цветные нашивки. За военные действия. На лацкане выгравирована фамилия: Уорнер.

Адам ничего не отвечает и не смотрит в мою сторону. Он стоит прямо, шесть футов роскошных природных мышц, профиль волевой и замкнутый. Руки, которые меня обнимали, превратились в держатели для смертоносного оружия.

– Ты ничего не хочешь об этом сказать? – спрашивает Уорнер Адама, кивнув на меня. Его глаза так и прыгают: он находит ситуацию комичной.

Адам чуть заметно напрягается.

– Сэр?

– Ну еще бы, – неожиданно скучным голосом вдруг говорит Уорнер. – Дождешься от тебя откровенности, как же.

– Вы убьете меня? – Слова слетели с губ сами, прежде чем я успела подумать. Ствол чьего-то карабина глубоко воткнулся мне в спину, и я упала, коротко всхлипнув, прерывисто дыша в грязный пол.

– В этом не было необходимости, Роланд, – с издевкой делает Уорнер притворный выговор. – На ее месте я бы тоже об этом подумал. – Пауза. – Джульетта?

Из последних сил поднимаю голову.

– У меня к тебе предложение.

Мне кажется, что я ослышалась.

– У тебя есть то, что мне нужно. – Уорнер пристально смотрит на меня.

– Не понимаю, – еле слышно говорю я.

Он с шумным вздохом встает и начинает ходить по комнате, будто не замечая Адама.

– Ты мой любимый проект. – Уорнер улыбается своим мыслям. – Я изучал твое дело очень, очень долго.

Я с трудом выношу его самодовольство и развязность. Мне хочется ногтями сорвать ухмылку с его лица.

Уорнер останавливается.

– Я хочу, чтобы ты была в моей команде.

– Что? – изумляюсь я.

– Мы ведем войну, – нетерпеливо говорит он. – Ты будешь нам полезна.

– Не понимаю…

– Я знаю твой секрет, Джульетта. Я знаю, почему ты здесь. Вся твоя жизнь – сплошные истории болезни, жалобы властям, путаные судебные разбирательства и требования общественности изолировать тебя в спецучреждении. – Пауза. Не могу дышать от ужаса, сдавившего горло. – Я долго думал и решил сперва убедиться, что ты все же не сумасшедшая. Изоляция не самый эффективный индикатор, хотя ты и здесь неплохо устроилась. – Улыбка дает понять, что я должна быть благодарна за эту похвалу. – Подселение Адама стало последней проверкой. Надо было доказать, что у тебя достаточно устойчивая психика, что ты способна на элементарное общение. Должен сказать, я очень доволен результатом.