Она теребила завиток волос, то и дело поднося кончик ко рту, и делала это так сосредоточенно, будто плела корзину. Я довольно громко откашлялся. Изабель вынула локон изо рта и заправила влажную прядь за ухо.

— Возможно, Изабель, вы задавались вопросом, для чего вас сюда пригласили?

— Я знаю, зачем я здесь, брат Лукас.

Какая самонадеянность!

— Скажите на милость! И зачем же вы здесь?

— Когда я смогу увидеть Франциско, брат Лукас?

— Терпение, дитя мое. Мы говорили о вашем приезде в наше скромное святилище. О цели вашего визита.

— Я здесь для того, чтобы навестить моего кузена, — ответила она.

— Да, верно, Изабель. Однако мне кажется, вы не до конца понимаете сложившуюся ситуацию. Санта-Крус — это не родовой замок, и у вашего кузена обычно не бывает посетителей. Хотя мы достигли некоторых успехов в борьбе с сатаной, Франциско все еще во власти лукавого. Его душе и телу по-прежнему грозит смертельная опасность. Не удивлюсь, если он не узнает вас. Позволю сказать, что, если бы не наши усилия, возможно, он был бы уже мертв, и малейшее отрицательное влияние может поставить под угрозу его выздоровление.

— А какого влияния вы ждете от меня, брат Лукас?

— Надеюсь, положительного, Изабель. Вас призвали помочь излечению Франциско. Вы должны стать искушением, которое вернет его к жизни.

Это были слова брата Виала, когда он предложил послать за девушкой — чтобы «искусить Франциско к жизни». Но я, честно говоря, по-прежнему относился к этой затее с недоверием. Возможно, Изабель и станет искушением для своего кузена, но к чему это приведет? Разве Ева не соблазнила Адама яблоком? Быть может, у Изабель была своя цель, заставившая ее приехать в Санта-Крус. Нельзя не учесть возможность того, что она попытается воспользоваться слабым здоровьем Франциско, чтобы вступить с ним в брак. Любая девушка, в особенности двадцатичетырехлетняя старая дева, жаждала бы завладеть богатством Франциско, в каком бы состоянии тот ни находился. Я решил расспросить Изабель о ее намерениях.

— Изабель, я знаю, что вы устали после долгого путешествия. Могу ли я задать вам несколько вопросов?

— Пожалуйста, брат Лукас.

— Как бы вы описали ваши отношения с Франциско?

— Мы двоюродные брат и сестра.

— Да, я знаю, Изабель. Но как бы вы охарактеризовали ваши чувства по отношению к Франциско?

— Я нежно люблю своего кузена, брат Лукас.

— Просто любите или очень сильно?

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, брат Лукас.

— Не могли бы рассказать об истоках вашей связи с Франциско?

— Простите, брат Лукас, не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

Девушка оказалась не настолько общительной, как я надеялся.

— Хорошо, Изабель. Начнем сначала. Где вы познакомились с Франциско?

— В поместье моего отца в Жироне.

— И там, по вашему утверждению, вы полюбили его?

— Да, брат Лукас.

— А он тоже привязался к вам?

— Да.

— Откуда вы знаете? Вы его спрашивали?

— Нет.

— Он сам вам об этом сказал?

— Нет. Не словами.

Я представил себе Франциско в поместье ее отца перед крестовым походом. Его задумчивый взгляд, нежная грусть тихой улыбки — улыбки, которую очень легко неправильно истолковать.

— Иногда, дитя мое, у нас возникает влечение к другому человеку, которое не является взаимным.

— Однажды Франциско сказал мне, что есть такое мгновение, в котором день и ночь соприкасаются.

— Боюсь, Изабель, я не совсем вас понимаю.

— Пять часов утра. Может, чуть позже. Мгновение перед рассветом.

— Изабель, о чем вы?

— Франциско говорил, что в эту секунду он иногда видит своего брата.

— Вы уверены, Изабель? — спросил я.

— Образ Серхио в полумраке, — сказала она.

— Франциско никогда не упоминал об этом образе.

— Одним глазом он смотрит на Серхио, другим — на рассвет, разливающийся над горизонтом.

— Да, эти слова похожи на его речи.

— В этой тишине мы узнали друг друга, — сказала она.

— Где, Изабель?

— Там, где пересекаются жизнь и смерть.

Я вспомнил печальные обстоятельства рождения Изабель. Ее мать умерла в родах. Жестокое наследие, право.

— С вами все в порядке, дитя мое?

— Беспокойное одиночество, — ответила она.

— Наши сердца всегда беспокойны, Изабель, пока не обретут покой в Господе. Так сказал святой Августин.

— Тогда Франциско приехал в Жирону, — продолжала она.

— Да, он рассказывал мне о визите в ваше родовое поместье.

— Франциско понимал.

— Что понимал, Изабель?

— Опустошение, которое приходит вслед за смертью.