Шрифт:
Затянувшись едким дымом, старик задумчиво добавил:
— Возможно, нам лучше снова пройти через Угольные ворота и попытаться одолеть гряду обычным скалолазным образом.
Однако гномы так и не успели выразить свое согласие с предложением Гэндефа. Грохот барабанов стал невыносимо громким, и в конце прохода появились гоблиндюки. Они хлынули вперед, как приливная волна.
Невероятно огромные гоблиндюки! Лишь вчетверо меньше гномов и вдвое ниже Бинго [20] . Напуганные путники и моргнуть не успели, как их окружили со всех сторон. Гномов начали дергать за длинные бороды. Несчастных бедолаг сковали крепкими цепями. Затем дикая стая гоблиндюков, триумфально гогоча и кулдыкая, потащила пленников по темным проходам подземного лабиринта.
20
Употребляя слово «огромные», я не имел в виду его абсолютное значение. Мы уже выяснили, что Бинго принадлежал к народности малоросликов, поэтому глупо было бы предполагать, что существа в два раза меньше соддита могли бы считаться «огромными» в буквальном смысле слова. Конечно, если бы я оперировал объективными категориями, то лучше всего подошел бы термин «минускул». Называя этих чудищ «огромными», я подчеркивал их крупные размеры в сравнении с обычными гоблиндюками. Кроме того, подумайте сами! Если бы я написал: «крохотные и едва заметные гоблиндюки хлынули вперед, как приливная волна», то фраза потеряла бы столь необходимый здесь элемент тревоги. Или мне это только так кажется?
Отряд попал в довольно мрачную и черную ситуацию, поскольку, в аллегорическом смысле, перспективы не сулили им ничего хорошего, а в буквальном смысле наши герои пребывали в абсолютной темноте. Гоблиндюки тащили их по неосвещенным коридорам через огромные пещеры и залы, погруженные в полную тьму.
— Отведем их к королю! — напевали чудовищные существа. — Отнесем их в королевский зал для кровавого судилища!
А затем они затянули еще более ужасную песню:
По ночам я чувствую себя противным гно-о-омиком! Волосатым и вонючим го-о-омиком! (примеч. перев.: можно сло-о-оником!) По ночам я чувствую себя противным го-о-омиком! Волосатым и вонючим гно-о-омиком!Затем они начали махать руками вверх и вниз, распевая новую песню на своем звероподобном языке. Она звучала примерно так:
Га-АРГ га-АРГ Гаггл-гаггл-гаггл Гагг-АРГ гаггл-гаггл Гаггл-гаггл-гаггл Гаггл-гаггл-гаггл.Все это продолжалось довольно долгое время.
— Гэндеф, — прошептал Мори. — Сделай что-нибудь!
— У меня болит голова, — отозвался колдун. — Грохот их барабанов был усилен чарами слуха. Я чуть с ума не сошел! В моих ушах звенят отголоски этой адской какофонии. Впрочем, подожди... Одну минутку.
Колдовство началось с ослепительной и беззвучной вспышки синевато-белого света. За долю секунды Бинго увидел все, что происходило в широком проходе, по которому их несли в королевский зал. Изогнутые сводчатые арки тоннеля; отвратительная бурлящая масса гоблиндюков, тащивших над головами беспомощных пленников. Затем соддит упал на камни и быстро откатился к стене. Чары Гэндефа испарили железную цепь, которая сковывала руки Бинго. Немного оглушенный при падении, он осторожно поднялся на ноги и с ошеломлением уставился на колдуна, который возвышался, как колосс, посреди толпы гоблиндюков и размахивал сияющим мечом. Его лицо было мрачнее мрачного. Бинго никогда не видел Гэндефа в таком решительном и воинственном настроении.
— Получайте, индюки позорные! — кричал старик.
Его меч чикал и вжикал. Вжикал и чикал. Гоблиндюки визжали от ужаса и в панике разбегались кто куда.
— Врагов губи! Коли и руби!
Меч колдуна послушно выполнял работу мясника. Он рассекал длинные шеи гоблиндюков и срезал им головы. Обезглавленные чудовища убегали с поля боя еще быстрее, чем их целые сородичи. Очевидно, чары Гэндефа освободили от пут не только соддита. Гном Сили вскочил на ноги и начал расталкивать толпу роившихся гоблиндюков. Сияющий меч, косивший их орды, метнулся к нему, и его голова в туго натянутом шлеме, упав, покатилась по каменному полу.
— Упс! — продолжая сечу, проворчал колдун. — Прошу прощения.
Внезапно позади них раздался пронзительный и свирепый боевой клич. В проходе, озаренном сияющим мечом колдуна, Бинго увидел несметное полчище вооруженных гоблиндюков, быстро приближавшихся к ним — все с резаками и клювоподобными топорами. Соддит вскочил на ноги и во всю прыть побежал в противоположном направлении. Его бегство длилось несколько долгих минут, пока, задыхаясь, он не споткнулся о какой-то камень. Скатившись по узкой лестнице в боковой проход, Бинго ударился головой о стену и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, его окружала темнота. Было очень темно — темнее темного. Вообразите себе самую темную темень, какую только можете представить. Так вот эта тьма, в которой находился Бинго, была еще темнее. Теперь вы поняли ее насыщенность? Все верно — она превосходила любой вообразимый мрак. И когда юный соддит пополз по-пластунски в этом мраке, он тут же уперся макушкой в стену. Бинго попытался встать на ноги, но в непроницаемой тьме верх перепутался с низом, и его усилия закончились еще одним падением. Поэтому в конце концов ему пришлось продолжить путь на четвереньках.
Затем случилось кое-что — событие настолько грандиозного значения, что оно навсегда изменило его жизнь (как, впрочем, и жизни всех других обитателей Верхнего Средиземья). Позже ничего подобного уже ни с кем не приключалось. То был самый важный миг в жизни Бинго, хотя он этого еще не понимал. Возможно, его неведение объяснялось тем, что о значении такого события нигде не говорилось — тем более, в данной книге (до сих пор, естественно), но я бы не хотел, чтобы вы пропустили этот ключевой момент. Он очень важен. Понимаете? Пока я не могу сказать вам, чем он важен — время откровений еще не пришло. Фактически, его глобальный смысл может остаться неочевидным до самого конца книги. Но, прошу вас, поверьте мне на слово.