Всем было вменено в обязанность выходить на связь каждые десять минут.

Фогель почувствовал, что пора разрядить напряжение, и решил немного порассуждать:

– Если похититель объявится нынче вечером, значит он предвидел, что мы будем здесь, но ему очень хочется спокойно пройтись среди тех, кто на него охотится. И это будет надежный способ его вычислить. Не забывайте, что он придет полюбоваться спектаклем. Если нам повезет, ему этого будет мало и он захочет взять что-нибудь на память.

Он рекомендовал сосредоточиться не на тех, кто оставляет подношения, а на тех, кто украдкой пытается что-нибудь унести с собой.

В этот момент Фогель и Борги заметили в толпе какое-то странное движение. Было такое впечатление, что кто-то отдал молчаливую команду и все разом повернулись в одну сторону. Оба полицейских тоже обернулись и увидели, что всеобщее внимание привлекло появление родителей Анны Лу на пороге дома.

Муж обнимал жену за плечи. Возле них полукругом, словно формируя защитный экран, встали члены братства. На всех были маленькие аметистовые крестики. Телекамеры сразу, как по команде, повернулись ко входу в дом.

Хотя Мария Кастнер много всего перенесла за последнее время, но снова заговорила именно она. Обращаясь к собравшейся толпе, она сказала:

– Мы с мужем хотим поблагодарить вас. В нашей жизни настал трудный момент, но ваше чувство и ваша вера в Господа – большая поддержка для нас. – Она указала рукой на выставку котят и свечек. – Анна Лу была бы счастлива увидеть все это.

Стоящее полукругом братство единым духом произнесло:

– Аминь!

Толпа зааплодировала.

Все казались взволнованными, однако Фогель в сочувствие не особенно верил. Более того, он был уверен, что многих сюда привлекли репортажи СМИ и обыкновенное любопытство. Где же вы были, когда в день Рождества семья действительно нуждалась в поддержке?

Борги думал о том же самом. Правда, не столь цинично, как Фогель, но и он не мог не признать, сколько всего изменилось за эти несколько дней. В тот день, когда они явились с визитом к Кастнерам, на улице не было никого, кроме фургона «шакалов». Полицейский помнил, как аплодисменты Фогеля звонко разнеслись в морозном воздухе по маленькому кварталу. Тогда он не понял смысла поступка шефа, как не понял, почему, садясь в машину, Фогель попросил его понаблюдать за Бруно Кастнером: «Этот человек просто умирает от желания нам что-то рассказать».

Пока родители Анны Лу здоровались с некоторыми из присутствующих под неусыпным наблюдением членов братства, в наушниках вдруг раздался голос:

– Справа от вас, агент Фогель, в конце улицы, какой-то парень в черном плюшевом капюшоне только что что-то взял.

Фогель и Борги одновременно повернулись в ту сторону, куда указал полицейский, и вгляделись в толпу.

Они увидели парнишку в джинсовой куртке и в черном плюшевом капюшоне, надвинутом на глаза, чтобы спрятать лицо. Наверное, он воспользовался моментом, когда все отвлекутся, чтобы стащить то, что теперь прятал под курткой, почти бегом уходя от толпы.

– Он взял розового плюшевого котенка, я точно видел, – уверял полицейский.

Борги сделал знак другому полицейскому, который был ближе всех к парню, и тот, вытащив из куртки мобильник, сделал несколько снимков.

– Дело сделано, – сообщил тот по рации. – У меня есть его лицо. Я его задержу.

– Не надо, – решительно остановил его Фогель. – Я не хочу, чтобы он что-нибудь заподозрил.

Мальчишка между тем вскочил на скейт и преспокойно уехал.

Борги не был уверен, что шеф принял правильное решение:

– Почему бы за ним хотя бы не проследить?

Фогель ответил, не теряя подозреваемого из виду:

– Подумай, что начнется, если кто-нибудь из прессы заметит эту сцену.

Он был прав, Борги об этом не подумал.

Фогель обернулся и успокоил его:

– Куда денется мальчишка на скейте? У нас есть его физиономия, и мы его найдем.

Придорожный ресторанчик был переполнен.

Над окном, которое выходило на бензоколонку, все еще виднелась надпись: «Счастливого праздника!» Хозяин, как челнок, курсировал между кухней и столиками, проверяя, все ли хорошо обслужены и довольны. Чтобы справиться с лавиной неожиданно нахлынувших клиентов, ему пришлось нанять еще персонал. Здесь толклись журналисты, телевизионные техники, фоторепортеры и простые люди, приехавшие в Авешот, чтобы своими глазами увидеть место, где разворачивалась история, которой сопереживала вся страна.