В тот же миг магесса отправила за валун целый рой ледяных ос. Послышалось несколько сдавленных криков. По всей видимости, ошеломленный предыдущей атакой загорский волшебник не успел вовремя сформировать новую защиту, а спасший его от самого первого удара амулет не выдержал напора мчащихся с огромной скоростью ледышек.

Бизард вновь ударил воздушным молотом. На этот раз большой камень скатился с насиженного места как раз туда, где должны были прятаться оппоненты.

Бритоголовый южанин к тому времени вскарабкался на небольшую каменную гряду, пробежался по ее верху и спрыгнул по ту сторону валуна.

– Сюда! – раздался вскоре его настороженный голос.

Спутники поспешили на зов и обнаружили его за валуном внимательно изучающим ведущую вверх тропу.

– Маг ушел!

– Как ушел? – возмущенно воскликнула Ангельма.

– Истекая кровью, – невозмутимо ответил южанин, вытягивая вперед левую руку с растопыренными пальцами и правую – с мечом. Внезапно из пустоты вылетел метательный нож. В стороны полетели разноцветные искры, когда его заговоренное лезвие пропороло защиту Хоша. В последний момент бритоголовый отразил угрозу гардой меча, не теряя ни мгновения, крутанулся на пятках, описывая клинком широкую дугу. Меч с глухим стуком ударился о щит с рунами, позаимствованный магом у своего соплеменника. Скрытая до сих пор фигура загорца замерцала и с новым принятым на щит ударом меча окончательно материализовалась.

С левой руки южанина сорвалась огненная плеть. Измученный неравным поединком вражеский маг не придумал ничего более умного, нежели вновь подставить под удар щит, но конец плети завернулся за его край и ужалил обороняющегося в руку. Громко вскрикнув от боли, загорец выронил щит и упал на колени. Однако и на этот раз не сдался. Яркая вспышка во второй раз ослепила имперцев, но вошедший в раж Хош вслепую сделал молниеносный выпад и пронзил грудь противника. На этот раз все было кончено. Воспользовавшись своим правом, победитель протянул руку, забирая остатки силы побежденного.

– Да он почти пуст! – бритоголовый был скорее удивлен, чем разочарован.

– Был уверен, что придавил его камнем, – бесстрастно заявил Бизард, разглядывая распростертое на земле тело противника.

– Придавило несчастного воина, – хохотнул южанин, – этот успел еще и щит с товарища снять.

– Прибираться будем? – скучающим голосом осведомилась Ангельма.

– Смысла нет, – ответил Бизард, извлекая из вещевого мешка черноволосый парик с длинной косой.

Отрезав примерно половину косы, старый маг вложил ее в руку загорца:

– Будем поддерживать легенду о лэссэнаях. Идем!

– Постой! – Хош отыскал среди камней едва не прикончивший его метательный нож и положил рядом со свободной рукой оставшегося для них безымянным чужого волшебника. – Для достоверности!

Бизард и Ангельма уже собирались протискиваться по тропе мимо перегородившего ее валуна, когда встревоженный возглас бритоголового товарища заставил их вернуться:

– Посмотрите на это!

– Что еще? – недовольно процедила сквозь зубы волшебница.

– Он не преображается!

Имперские маги Высшего круга обступили поверженного противника, с интересом вглядываясь в его лицо.

– Он не преображается, потому что это его естественный вид. Видимо, они действительно не практикуют омоложение.

– Старый, ты хочешь сказать, – Ангельма резко повернулась к Бизарду, – что местные маги не продлевают себе жизнь?

– Это невозможно! – поддержал ее Хош.

– Одна из странностей местных магов, – равнодушно пожал плечами старый маг, – необъяснимый выверт сознания. До меня доходили подобные слухи, но не очень верилось.

– Но это же несусветная глупость! – воскликнула магесса.

Для имперских магов считалось абсолютно естественным продлевать собственную жизнь при помощи магии. Так что возраст волшебника в двести пятьдесят – триста лет ни у кого не вызывал удивления. Ну, а если уж у тебя хватает сил и умений продлить себе жизнь, то стоит потратить некоторое количество силы и на внешний вид. Бизарду было двести с небольшим лет, он всегда не очень-то заботился о собственной внешности, поэтому выглядел, как обычный человек лет шестидесяти-семидесяти. Возраст красавицы Ангельмы исчислялся примерно ста тридцатью годами – выглядела она на двадцать. «Малыш» Хош выглядел лет на двадцать пять, хотя ему было уже за девяносто.

– Но как это возможно? – не унимался южанин. – Если их жизни так же коротки, как и жизни обычных людей, то они просто не успеют достичь тех уровней мастерства, которые покоряются нам. Но этому-то лет шестьдесят, а он чуть не четверть часа продержался против нас! Навскидку я бы оценил его уровень не менее чем уровень нашего Первого круга!

– Империя слишком мало внимания уделяла Загорью последние лет триста. Поэтому думаю, что это не последний поджидающий нас в этой стране сюрприз. Поговорим об этом после, – старший имперец решительно развернулся к тропе, – нужно убраться отсюда как можно скорее.