Сек вытянулся, втянул живот и побледнел. Патриций, бывший наставник и фактически правитель не решался приблизиться к этому юнцу, своему ученику, неблагодарному "сыну". Много оскорблений придумали патриции для нелюбимого правителя.

Принцепс подошел к наставнику, поприветствовал его и обнял. Выглядело все так, словно он рад видеть Сека. Может быть, так оно и есть. Каперед не представлял, что творится в голове правителя.

Сам изгнанник не знал, что будет дальше. Ведь для осуществления замысла патриция требуется помощь паразита. Станет ли помогать древний человеку? Есть ли у него вообще силы сотворить перемещение, поменяться телами? Каперед не знал. Попробовал предупредить принцепса об опасности - не смог. Рот его был надежно запечатан.

Значит, все шло по плану Мефадона.

Не хотел Каперед ранить этого с виду замечательного человека, но ничего не мог поделать.

– И кто же к нам пожаловал?
– спросил принцепс, глядя на Капереда.
– Кто твой друг, учитель?

– Этот человек - отравитель. Тот самый.

– Вот как! День обещает быть чудным, запоминающимся.

Такого поворота он не ожидал, чему был несказанно рад. Наскучили ему однообразные будни, а тут наставник преподнес небывалый подарок. Что, впрочем, не отменяло его провинностей.

– Порадовал ты меня, я запомню этот день и твой вклад в него. А теперь - можешь идти.

Сек попытался возражать, он ведь рассчитывал на то, что будет свидетелем перерождения принцепса. Как бы ему не хотелось участвовать в представлении, а противиться воли господина патриций не мог. Открыто, по крайней мере.

Когда патриций ушел, сопровождаемый преторианцами, принцепс обратился к изгнаннику с вопросом:

– Кто руководил твоими действиями?

– В каком смысле?
– Каперед не понял.

Последнее время им руководил только паразит. Уж не о нем ли спрашивает принцепс.

– Кто подговорил убить моего божественного отца? Кто были эти люди?

– Вам это должно быть известно.

– И все же, назови имена.

Терять нечего, Каперед назвал:

– Ваш наставник, префект претория и ваша мать.

Принцепс рассмеялся. Он это ожидал услышать, но интересовало его еще кое-что.

– А готов ли ты об этом сказать на суде.

– Конечно, - ответил Каперед.
– Вот только суда не будет.

– Это почему ты так решил?

– Бесправного слова не осудят патриция.

– Но мое слово весомее, я поверю тебе.

– А тебе это вовсе ненужно. Ведь тогда ты незаконно стал во главе Государства.

– Абсурд, - принцепс усмехнулся.
– У нас, хвала богам, не царство восточное, а республика! Государство наше опирается на законы, а принцепсом я стал по воле сената и народа. Я законный правитель.

Каперед поразмыслил. Слова правителя казались правильными, но что-то смущало изгнанника.

– Ты тоже знал о покушении.

– Знал, но не готовил его. Ты так настойчиво желаешь своей смерти? Не пытаешься даже спастись. Удивительный человек. Почему ты так делаешь?

– Я устал от бегства, - честно сказал Каперед.
– Мое место здесь.

Последние слова мог сказать Мефадон, но Каперед уже не замечал, где говорит он, а где паразит. Замечал ли эту разницу сам паразит - неизвестно. Хоть голос чудовища более не раздавался в голове носителя, его план продолжал выполняться.

– Ты не прав, твое место не здесь.

Принцепс взял под руку изгнанника и повел от озера прочь.

– Твое место там, где я пожелаю. Я покажу место, в котором тебе следует находиться.

Они направились к казармам телохранителей. Прошли мимо этого сооружения, похожего на небольшую крепость. Принцепс был волен ходить куда угодно и с кем угодно, все люди исчезали с его пути. Особенно, когда правитель направлялся к темнице за казармами. Все знали, что люди, идущие туда обречены на смерть - или позорную, или мучительную. Некоторым неудачникам сохраняют жизнь, оставляют гнить в темнице.

– Запомни все, что ты видишь, - прошептал принцепс, - это солнце, небо, эту траву. Даже серую крепость запомни. Ведь ты этого никогда больше не увидишь.

– Ошибаешься, - улыбнулся Каперед.
– Увижу. Не томи, веди меня вниз!

– Да ты обезумил от страха, мне это нравится! Подожди, я открою перед тобой дверь.

Спустившись по ступенькам к окованным железом воротам, принцепс вставил ключ в замок, открыл дверь. Открылась она легко, без скрипа. Изнутри пахнуло влажной землей, железом, ржавчиной. Распадом пахло в этой темнице, как и во всяком подземелье. Но Капереду этот запах показался сладостней запаха меда.