– А дальше?

– Они сели в мою машину. Мистер Кринстон – на переднее сиденье рядом со мной, а мистер Грейвс – на заднее. Я завел мотор, и мы отправились по дороге, которая отмечена на карте, вещественном доказательстве Б со стороны обвинения, как «петляющая дорога». Мы ехали по ней, пока не оказались у поворота…

– Секундочку, – прервал его Клод Драмм. – Не могли бы вы взять карандаш и точно отметить точку, к которой приблизились, когда произошли события, о которых вы собираетесь говорить?

Судья Пурлей кивнул, встал и с достоинством подошел к доске, еще раз изучил план и поставил крест на повороте дороги на карте.

– Это показывает примерное положение машины, – заявил судья Пурлей.

– А что произошло, когда машина оказалась на этом месте? – спросил Клод Драмм.

– Мистер Грейвс посмотрел в заднее стекло и воскликнул…

– Я возражаю, – прервал его Мейсон. – Это показания с чужих слов, они несущественны и не относятся к делу, а также не являются связующими для обвиняемых.

– Протест принимается, – принял решение судья Маркхэм.

Клод Драмм сделал бессильный жест:

– Но, ваша честь, ввиду того, что должно иметь место…

– Протест принимается, – холодно повторил судья Маркхэм. – В нужный момент вы имеете право пригласить мистера Дона Грейвса для дачи свидетельских показаний. Он может говорить обо всем, что видел лично. В отношении же всего, что делалось или говорилось вне пределов видимости или слышимости обвиняемых, протест адвоката защиты хорошо обоснован.

– Хорошо, – сказал Драмм, поворачиваясь к присяжным, – в нужный момент я приглашу мистера Дона Грейвса, и мистер Дон Грейвс точно скажет, что он тогда видел. Продолжайте, судья Пурлей, и расскажите присяжным, что происходило в то время и в том месте, но только то, что совершали вы сами или лично видели.

– Сам я тогда, в общем-то, ничего не делал, я просто проехал дальше по петляющей дороге, которая показана на плане и карте. Я добрался до места, где было достаточно широко, чтобы развернуться, поехал назад по той же дороге и снова остановился у дома Эдварда Нортона.

– А что было потом?

– Затем мистер Грейвс и мистер Кринстон отправились в дом, и, по их просьбе, я тоже проследовал внутрь вместе с ними. Мы все втроем поднялись по лестнице и вошли в кабинет, который отмечен обведенной в кружок цифрой «один» на вещественном доказательстве А со стороны обвинения. Мы увидели труп, в дальнейшем идентифицированный как труп Эдварда Нортона. Он лежал на письменном столе с разбитой головой. Когда мы оказались в кабинете, тело было уже безжизненным. Одна рука находилась около телефона, на столе лежали какие-то бумаги, включая страховой полис на автомобиль.

– Вы не обратили внимания, судья Пурлей, на какую машину был тот страховой полис?

– Я возражаю. Это несущественно и не относится к делу, – заявил Мейсон.

– Ваша честь, это очень важно, и я намереваюсь показать связь в дальнейшем! – воскликнул Клод Драмм. – Частью теории обвинения является следующее: Фрэнсис Челейн заявила, что она ездила на «Бьюике», и сделала это после того, как узнала, что в полицию было сообщено о краже «Бьюика». Другими словами, она знала, что Эдвард Нортон позвонил в полицию и сказал о краже автомашины. Фрэнсис Челейн…

– В дальнейших аргументах нет необходимости – касательно уместности свидетельских показаний, – прервал Драмма судья Маркхэм. – В связи с заверениями обвинения в том, что будет показана связь в дальнейшем, я отклоняю протест, разрешаю свидетелю ответить на вопрос и заявляю, что в случае, если в дальнейшем связь не будет представлена, эти свидетельские показания, в соответствии с протестом защиты, будут вычеркнуты из протокола. Это решение, однако, касается только уместности свидетельских показаний. Очевидно, что доказательства, полученные в результате подобного вопроса, недостаточно обоснованы. Страховой полис на машину является лучшим доказательством его содержания, но на этом основании возражений со стороны защиты не последовало.

Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона с выражением удивления на лице.

В уголках рта адвоката играла легкая улыбка.

– Нет, ваша честь, на этом основании возражений у защиты нет, – подтвердил он.

– Прекрасно, – сказал судья Маркхэм. – Протест отклоняется. Отвечайте на вопрос.

– Полис, как я тогда заметил, был на машину марки «Бьюик», заводской номер 6754093, номерной знак – 12M-1834, – ответил судья Пурлей.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, мистер Мейсон, – обратился Клод Драмм к адвокату защиты, делая приглашающий жест рукой.