Лицо Коры осветила широкая улыбка – несомненный признак того, что Рафаэль Мартинес где-то поблизости. И точно – через несколько секунд появился ее высокий темноволосый супруг и поприветствовал графа кивком:

– Габриэль!

– Рафаэль! Рад тебя видеть.

Тот недоверчиво поднял бровь. И неудивительно: хотя Гейб не возражал против брака сестры с Рафаэлем, но его не было на их свадьбе. С другой стороны, Мартинесу вовсе не требуется чья-то помощь, чтобы присмотреть за собой и своей женой.

Габриэль обвел взглядом каменные стены зала, украшенные венками из падуба. Негромко звучащие рождественские гимны напомнили о том, что всего через несколько недель наступит Рождество – конечный день срока, установленного Гейбом для того, чтобы выяснить, не исчезнет ли после него титул герцогов Ферфаксов.

Уже в который раз граф мысленно выругался, проклиная крючкотворство закона, требующего, чтобы будущий Ферфакс наследовал титул только по мужской линии.

Кроме рождественской атмосферы, царящей в зале, Габриэль почувствовал и обращенные на него взоры, услышал негромкие перешептывания о своем таинственном исчезновении почти на год. Это заставило его встряхнуться и приступить к действиям. Нельзя ни в коем случае, чтобы репортеры пронюхали об истинной причине его присутствия на этом балу, а потому придется поговорить с каждым из них, чтобы никто не заподозрил, что на самом деле заботит графа Уайклифа.

Растянув губы в улыбке, он направился к хозяину и хозяйке бала – они должны направить его по верному следу.

Этта Мэйсон шагнула за огромную пальму в кадке и тяжело выдохнула. Явившись сюда, она совершила огромную ошибку. Но все будет в порядке – ведь Кэти в безопасности. Перед глазами возник образ горячо любимой красавицы-дочери шестнадцати лет, о которой Этта заботилась с самого младенчества и ни разу не пожалела о выборе, когда-то сделанном ею самой в таком же возрасте.

«Спокойно. Кэти ничего не угрожает», – успокоила себя Этта.

Дочь осталась ночевать у лучшей подруги, а значит, Томми ее не найдет.

Этта вонзила ногти в ладони, напомнив себе, что если до сих пор могла растить дочь в одиночку, то пусть так продолжается и впредь. Чувствуя, что ситуация возвращается под контроль, она вновь обрела решительность. Пора вернуться к работе. Сегодня очень важное мероприятие. Ей предстоит произнести речь перед ужином, так что хватит прятаться за кадками с пальмами!

Этта выскользнула из своего убежища и… врезалась в широкую мужскую грудь.

– Извините, – пробормотала она. – Всему виной сочетание высоких каблуков и моей врожденной неуклюжести…

Слова замерли на ее губах, едва Этта разглядела мужчину, с которым столкнулась, – короткостриженого блондина с серо-голубыми глазами, в которых отражались огоньки свечей. Ее взгляд невольно задержался на решительном рте, уголки которого приподнялись в улыбке.

Этта удивленно моргнула. Вот это да! Какой красавец! Но тут ее почти отключившийся от восхищения разум снова заработал – она узнала стоящего перед ней человека. Это был не кто иной, как Габриэль Деруэнт, наследник герцога Ферфакса.

Отлично! В кои-то веки Этта загляделась на мужчину, а он оказался тем, кого она презирает. Точнее, именно о нем она знает немного. Но какому историку не знакомы деяния известнейших представителей знати? Предки графа Уайклифа участвовали в самых судьбоносных событиях истории Англии.

Честно говоря, Этту приводил в ярость не образ жизни плейбоя, который Габриэль Деруэнт вел уже не первый год, а недавние события. Девять месяцев назад он объявил, что берется за ум, и начал ухаживать за леди Изабель Петерсен. Он водил ее по ресторанам, потчуя дорогими винами и изысканными блюдами, познакомил со своими родителями – об этом писала желтая пресса по всему миру. Папарацци даже сфотографировали его, когда граф рассматривал обручальные кольца в ювелирном магазине. А потом – бац! Уже почти готовый сделать предложение руки и сердца, Габриэль Деруэнт порвал с леди Изабель и сбежал из страны.

Этта приняла ситуацию близко к сердцу, ведь ей было знакомо, каково быть обманутой и что чувствуешь, когда грубо разрушают твои иллюзии. Она понимала, какую боль испытывает сейчас леди Изабель, брошенная этим мужчиной.

Сощурившись, Этта посмотрела в глаза графу. В их глубине мелькнуло какое-то неопределенное чувство.

– Я – Габриэль Деруэнт.

На мгновение она опустила глаза на протянутую ей руку – надежную, сильную, с крепкими пальцами, повисшую в воздухе в ожидании.

«Соберись!» – приказала себе Этта. Меньше всего хотелось, чтобы граф решил, что она растерялась в его присутствии.

Коротко пожав руку Габриэля, Этта холодно улыбнулась и представилась, стараясь не думать о приятном чувстве, возникшем при соприкосновении их ладоней.

– Этта Мэйсон… выдающийся историк, – произнес граф, скорее как утверждение, а не как вопрос, и на долю секунды ей снова захотелось спрятаться за пальмой.

– Да, это я.

В голове промелькнули годы упорного труда, потраченные на то, чтобы получить ученую степень. В те дни Этта чуть с ног не валилась от изнеможения, пытаясь совмещать учебу с работой на полставки и воспитанием дочки. Поэтому она не собиралась теперь впадать в ложную скромность, прекрасно зная, что и в самом деле является одним из лучших специалистов в своей профессии.