— Забери меня отсюда к себе, пожалуйста. — прошептала я. — Лучше бы я не просыпалась.

Следующие дни я не жила, а просто существовала с пустотой внутри, без желания жить. Но, умереть я не могла. Рука не поднималась бросить все так, не имея после себя никого, оставляя родину на растерзание Дарникиану. Роберт с сыном не уезжали, они дожидались похорон Айта.

А вот я не могла пережить похороны. Почти весь траурный обряд я плакала, а меня утешал Вильям. Когда похороны закончились, я стояла у могилы, все ещё не веря, что Айта больше нет. Казалось, он сейчас по смеётся и обнимает меня, отведёт в замок. Но нет, он мёртв. Очнись, дура! Его больше нет.

— Так что, Рубиниана, теперь ты свободна. — услышала я над своим ухом противный голос Дарникиана. Эти слова разожгли мне внутренности. Я отстранилась от Дарникиана и стала подальше от него. Он усмехнулся. — Так что, вдова, готова к нашей свадьбе? — я сжала руки в кулаки и сказала:

— Я не выйду за тебя. Я очень люблю Айта, и не смогу заменить его никем. — я отвернулась и пошла в замок, вытирая слёзы по пути. Остановилась я у окна в тронном зале. Не могу я больше заходить в нашу с Айтом спальню. Он… Слишком много для меня значит.

На следующий день я должна была провести Роберта с командой. Я вышла в тронный зал, где собрались все, я поправила своё траурное платье и услышала бархатистый голос Вильяма:

— Папа, можно, я останусь тут. Рубиниане нужна поддержка в такое трудное время.

— Если она позволит, то оставайся. — Я кивнула Роберту и сказала сиплым от плача голосом:

— Пусть остаётся, если хочет. Но мне все равно уже никто не поможет. — Я безразлично махнула рукой. — Роберт, удачной дороги. — я пожала руку Павлу и правителю соседней планеты. Вильям обнялся с отцом и кивнул воякам. Потом с жалостью посмотрел на меня, а потом смотрел вместе со мной на то, как весь отряд отправляется вон из замка. Когда они скрылись из моего обзора, я пошла к себе в спальню. Вильям пошёл за мной, но я его остановила.

— Не думай, что все можно исправить. — сказала я поникшим голосом и пошла к себе. Закрыла двери перед носом Вильяма. А он даже и не пытался войти, как делал это Айт. Я хмуро улыбнулась, Айт всегда добивался своего. Но в этот раз — нет. Ну, пусть у нас есть 10% от всех полезных ископаемых Роберта и даже больше, помощь в постройке, но это все не стоит жизни Айта. Роберт уехал с пятью драконьми яйцами, которые вот-вот должны вылупиться, с потерей четырёх человек. Он много извинялся за смерть Айта, но, слова — лишь крик в пустоту. Айта не возродить, но он вечно останется в моём сердце, такой лучезарный, милый и своеобразный Айт. Я всегда буду любить его, и никогда не забуду то, как он уберег меня от морской пучины. Тогда я думала лишь о своей смерти, и тогда никак не могла бы и подумать, что любовь всей моей жизни — умрёт. Айт, лучше бы я тогда умерла. А лучше — чтобы я не отпустила Айта на миссию.

Я люблю тебя, мой милый. Надеюсь, сейчас ты в лучшем мире.

========== Я иду к тебе ==========

Честно говоря, в депрессии я находилась постоянно. Мне снились кошмары, я просыпалась в другой спальне, не позволяя никому заходить в нашу бывшую с Айтом спальню. Там все пахнет им, и это невыносимо. Иногда я заходила в комнату и лежала в объятьях рубашки Айта, все так же не желая отпускать его.

Шли дни, уже год как нет Айта в живых. И только сейчас, спустя год я поняла, что Айт мёртв, что это не глупый сон. Все действительно так. Ко мне часто наведывался Дарникиан и мозолил глаза, напоминая о браке. Я отказывала, а он не решался завести войну, когда тут на Орионе живёт Вильям, и я нахожусь под покровительством Роберта.

О Вильяма я думаю в последнее время очень много и не могу себя за это простить. Это не просто родственные способности, а нечто большее, его тоже тянет ко мне, как он признавался.. Даже как бы я не хотела пойти в объятья к Вилу, мне не позволяет образ моего Айта перед глазами.

На протяжении года я немного остывала к смерти Айта, и понимала, что зачем-то так надо. Но, я все же скучала по синеве его выразительных глаз.

Я сидела в саду на скамейке, не желая никого видеть. Мне казалось, что меня не должно быть тут. Я словно чужая всему этому.

Я услышала шаги недалеко от себя. Эти шаги я знаю наизусть. Они стали такими родными за целый год.

— Руби, как ты себя чувствуешь? — спросил Вильям и сел рядом.

— Хорошо. — я улыбнулась.

— Ты врёшь. — он взял меня за руку.

— Ты знаешь меня лучше всех. — грустно улыбнулась я.

— А ещё люблю тебя больше всех. — сказал он внезапно. Сердце бешено застучало. Я с красными щеками улыбнулась и посмотрела в его фиалковые глаза. Затянулась пауза, а потом он спросил:

— А ты… Меня любишь? — я не знала, что мне делать. И растерялась. Но, потом решив, что противиться поздно, призналась:

— Люблю, очень. — он встал со скамейки и сказал, целуя мою руку:

— Выходи за меня.

Эпилог

— Эй, Ненси, не бегай, где твои манеры? — спросил фиалковоглазый красивый мужчина своей дочери. Она в обиде надула щеки, а потом посмотрела на длинноволосую маму, которая улыбалась и обнимала своего мужа.

— Ты так похожа на отца. — сказала Рубиниана. Её дочь унаследовала глаза и внешность Вильяма.