— Добрый вечер. Мэрия,– послышалось на другом конце трубки.

— Фред в 16:57 ты должен быть у меня дома,– приказала Миллс.– Отпустишь сиделку, дождёшься прихода одноклассников Генри. С ними наверняка будет сердобольная мисс Бланшар. Скажи, я просила задержаться её до моего возвращения…

— Откуда?

— Слушай и не перебивай! Я испортила вином юбку на деловом обеде. В моей гардеробной возьмёшь синий брючный костюм и привезёшь на причал, яхта…– Редж запнулась, вопросительно посмотрев на Солнцеяра, но тот тоже не помнил названия,– …в общем, увидишь самую большую яхту - не ошибёшься. И туфли не забудь.

— А туфли зачем?– удивился Фред.

Солцеяр перевёл взгляд на лежащие у ног женщины босоножки. Один из каблуков был сломан. Видимо, повредился, когда царь стаскивал с Редж босоножки или когда запустил их в стену каюты.

— Мне нужны синие туфли к синему костюму - что здесь не понятно?!– раздражённо спросила Миллс.

— Простите. Всё понял… Уже еду к вам домой!

Регина прервала связь и перевела тяжёлый взгляд на солнцедальца.

— И ничего не говори!– угрожающе предупредила она, в течение всего разговора наблюдавшая, как Солнцеяр глотал и давился смешками.

— Я молчу,– закрывая рот ладонью, хохотнул мужчина.

— Вот и молчи! И оденься!

— А что, я тебя смущаю?

— Меня - нет, но Фреда, думаю, смутишь, если явишься к нему за моим костюмом голым!

Сдаваясь, солнцедалец поднял руки:

— Как скажете, ваша величество. Тогда снимай мою рубашку!

— Возьми себе другую,– распорядилась Редж.– Она что, у тебя единственная?

— Пока твой мальчик на побегушках мотается туда-сюда, мы можем ещё раз…

— Не можем!– жёстко перебила Королева.

— А я могу,– нагло ухмыльнулся Солнцеяр и двинулся к женщине, но та строгим жестом остановила его.

— Мы переспали, а не помирились,– лаконично объяснила ситуацию Регина.

Взгляд мужчины сделался ещё темнее обычного, сердце неприятно заколотилось.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Моё отношение к тебе ничуть не изменилось… И прощение ты не получишь! А-а-а… то, что было в этой каюте… называется супружеской неверностью! Возвращайся к своей жёнушке и живи с чувством вины за измену до скончания веков!

Был вечер. Шахерезада сидела на берегу Белого озера с чистейшей прозрачной водой. По периметру в водной глади отражались кусочек хвойного леса, переходящий в высокий холм, затем в болотистую местность, а дальше в луг с васильками и полевыми ромашками. Такая нетипичная природа для Солнцедалья, такая похожая на Лукоморье. Шахерезада любила это место, последнее время бывала здесь каждый день.

— Становится прохладно,– послышался нежный голос Солнцеяра.

Мужчина накинул супруге на плечи свой плащ и присел рядом.

— Спасибо,– благодарно улыбнулась женщина.

— Почему ты грустишь? Что тревожит мою любовь?

— Ничего.

— Я вижу. Дети чем-то расстроили? Или я что не так сделал?

Шахерезада отвела взгляд от озера и посмотрела на мужа.

— Нет, моё солнце. Ни ты, ни дети не могут меня расстроить, вы - моё счастье. Просто я вспоминала о доме, о Лукоморье. Там тоже есть Белое озеро на землях болотных кикимор, говорят, сам Кощей черпает силу из вод этого озера. Правда, я не бывала там…

— Так ты грустишь, потому что не была на Белом озере и не видела Кощея Бессмертного?– пошутил Солнцеяр.– Конечно, как чародей, он сильнее… зато я симпатичнее.

Женщина мягко улыбнулась и положила голову на плечо супруга.

— Прости, я знаю, ты делаешь всё, чтобы я была счастлива в Солнцедалье. И я счастлива. Правда. Просто в лукоморцах есть что-то, что тянет нас в родные края, к истокам. Это не объяснимая тоска. Может быть, так чувствует себя младенец, когда перерезают пуповину…

— Так что плохого в том, чтобы перерезать пуповину?– целуя жену в макушку, спросил царь.– Ребёнок отправляется в реальный мир. Он свободен и волен идти, куда захочет.

— Наверное, ты прав. Просто лукоморцы так устроены.

Мужчина крепко обнял Шахерезаду. Его взгляд скользнул по Белому озеру, и грусть супруги передалась и ему.

— Солнцеяр,– вдруг тихо обратилась женщина,– ты ведь сделал этот уголок Лукоморья ещё до моего появления… Иногда ты приходишь сюда на закате и долго смотришь на воду. О чём ты думаешь? Или о ком?