– Сергей Станиславович просил… – попыталась остановить его медсестра, но Олег уже входил в палату.

Светлая комната, четыре кровати. Две аккуратно заправлены, на третьей сидит пухлощекий мальчуган с перевязанной головой, а на четвертой…

Ромка лежал на спине, глаза не мигая смотрели в потолок. На мгновенье Олегу показалось, что сын умер. Бросившись к кровати, он наклонился, потрогал руки. Живой…

– Ромка, Ромочка, это я, папа, посмотри на меня, – позвал он сына.

Выражение зеленых глаз не изменилось.

– Сынок…

Дверь в палату распахнулась, вошел высокий полный мужчина в сопровождении медсестры.

– Вот, Сергей Станиславович, отец Васильченко, я предупреждала… – зачастила медсестра.

– Спасибо, Леночка, – остановил ее врач и обратился к Олегу: – Давайте пройдем в ординаторскую.

– Но… – замялся тот.

– Давайте пройдем, – повторил Сергей Станиславович и направился к дверям, нисколько не сомневаясь, что отец ребенка последует за ним.

В комнате никого не было. Врач сел за стол у окна, жестом предложив Олегу стоявший рядом стул. Покопавшись в стопке бумаг, он вытащил тонкую папку, раскрыл, полистал приклеенные листки.

– Все анализы в пределах нормы, никаких скрытых переломов, разрывов тканей, внутренних кровотечений не обнаружено. Ребенок находится в состоянии шока. Очевидно, это защитная реакция организма на перенесенный стресс. Мальчика осмотрел психиатр, порекомендовал пока оставить в таком состоянии. Однако желательно, чтобы Роман некоторое время побыл в стационаре. Обстановка дома может послужить дополнительным травмирующим фактором, который усугубит и без того тяжелое состояние нервной системы ребенка.

Олег пытался понять, что говорит доктор, но у него ничего не получалось.

– Подождите. Вы говорите, что ребенок здоров и одновременно предлагаете оставить его в больнице. Что-то в его состоянии вызывает опасения?

– Нет, но здесь он будет под присмотром врачей. Понимаете, сейчас ему лучше побыть здесь, – медленно, сопровождая каждое слово наклоном головы, проговорил Сергей Станиславович. – Вы, конечно, можете забрать мальчика, но сможете ли вы обеспечить необходимые условия?

– У него есть няня, к которой он привык. Я думаю, ему будет комфортнее с ней, чем с незнакомыми детьми.

– Олег Васильевич, предлагаю компромисс: до семнадцати часов ребенок остается у нас, а на ночь вы забираете его домой. Согласны?

– Хорошо. – Олег встал. – В семнадцать я буду у вас.

Пожав протянутую врачом руку, он вышел из кабинета.

Поймав такси, Олег вернулся домой. За время его отсутствия здесь все переменилось. В гостиной его встретила стройная женщина с черной лентой на седых волосах – мать Алисы. Глаза ее были злыми и сухими.

– Где мой внук? – не поздоровавшись, спросила она.

– Он в больнице, – раздраженно ответил Олег.

Мать Алисы была школьной учительницей и даже сейчас разговаривала с ним, как с провинившимся школьником. Всем своим видом она словно выражала недовольство тем, что Олег остался в живых.

– Что с ним?

– Все в порядке, просто нервное потрясение, врачи оставили в больнице до вечера.

– Что за чушь – нервное потрясение! Это же ребенок! Какие у него могут быть нервы?!

Олег повернулся спиной к продолжавшей что-то выкрикивать женщине и медленно пошел дальше. Часть его души протестовала против такого поведения. Согласно придуманной кем-то роли зятя в комедии жизни он должен был сейчас терпеливо выслушивать слова матери Алисы, сочувственно кивать головой. Но он не мог. Она сильная женщина, в упреках – ее облегчение. А на кого мог накричать он? И помогло бы ему это?

По дому ходили незнакомые женщины в темных одеждах и черных платках. Мужчина, стоя на стремянке, закрывал черной тканью большое зеркало на лестнице.

В кабинете Олег обнаружил Кристину с женщиной в строгом черном костюме.

– Олег Васильевич! – сообщила она. – Это представитель фирмы, организующей похороны, вы…

Он закрыл дверь, не дослушав, пошел по коридору. Кристина выбежала из кабинета.

– Олег Васильевич!

Он вяло отмахнулся.

– Кристина, пожалуйста, я полностью полагаюсь на тебя.

– Вы в порядке?

Он не ответил, чувствуя новую волну раздражения. «Вот дура, – думал он, – в порядке ли я? Насмотрелись американских фильмов. «Вы в порядке?» – «У вас все о’кей?» Как я могу быть в порядке?»

Олег бродил по опустевшим комнатам, среди чужих людей и чувствовал себя потерявшимся в этом доме, в этом городе, во всей огромной вселенной. Потерявшимся и бесконечно одиноким. Тоска стягивала грудь петлей с замысловатым узлом. На кухне стояла початая бутылка водки. Он налил полную кружку и уже поднес к губам, но вдруг вспомнил Ромку, лежащего на огромной больничной кровати, маленького и такого же потерянного, как он сам.