– Сначала от девушки...

Загорелое лицо высунулось из-под простыни, тонкая рука молча протянула паспорт.

– Так... Сандра... Ишь, имён у них больше нет как будто других... Возраст - совершеннолетняя. Это хорошо. Ага. Семейное... Вдова. Вероисповедание... Ага. Девушка, одевайтесь, распишитесь в протоколе и можете быть свободны. Ну, а теперь - ваши документы, будьте добры.

Паспорт Иван бросил на столик у зеркала, как вошёл. И теперь документ поднесли к его глазам:

– Это ваш паспорт?

– Мой.

– Запишите: принадлежность документа подтверждает лично. Так..., - привычные пальцы быстро перелистывали страницы.
– Совершеннолетний. Православный. Наш клиент, я же говорил... Состоит в браке... Оп-па... И как же это следует понимать?

– Там, под обложкой, свидетельство о расторжении брака, нотариально заверенное!

– Под обложкой, под обложкой... Что тут у нас? Записывайте, записывайте: два презерватива импортных, карточка "Виза" - номер потом спишете, три визитные карточки разных людей, две черно-белые фотографии размера три на четыре, записка на обрывке листа в клетку... Все.

– Как - все?
– рванулся Иван, но тут же осел обратно, придавленный к креслу тяжёлыми ладонями.

– А так - все, - старший из "чёрных" отодвинулся от стола, на котором раскладывал все найденное.

Он показал буквально вывернутую обложку, повёл рукой над выложенными на стол предметами.

– Всё. Итак, ваши объяснения?

– Может, выпало где-то в коридоре?

– Тут - ничего!
– тут же отозвался кто-то из тамбура, продолжая шуршать вещами.

– И тут - ничего. Ну-с?
– склонил голову набок старший.
– Как же так у нас выходит? А ещё - православный... Нехорошо.

Укоризна в голосе была неподдельной.

– Я прошу позвонить моему адвокату.

– Отказываю.

– Почему?

– Вы все ещё не поняли? Мы - не полиция, у нас законы совсем другие. Мы - религиозная полиция нравов.

– А если бы я был, скажем, атеистом?

– Вот тогда с вами бы разбирались другие люди и по другим законам. Но у вас вот в документе сказано: православный. Вон и крест на груди вижу... Так что, выходит, грешить изволите? Давно ли Библию читали? На исповеди давно ли были? В какой храм ходите?
– и уже отворачиваясь, небрежно бросил своим.
– Пакуйте его.

Тут же на голову Ивана набросили чёрный мешок, руки связали сзади пластиковыми наручниками, его самого подняли тычками из кресла и повели, поддерживая с двух сторон. И уже на выходе, на самом последнем шаге, услышал Иван тихий голос:

– Спасибо, Сандрочка, тебе это зачтется.

– А-а-а-а! Сука!

Но мешок глушил все звуки, и за руки его держали крепко.

Эти своего не упускают.

Впереди было только плохое. Жизнь, как её знал Иван, закончилась.

– - Кризис

Задерживаться на работе сегодня было совсем никак нельзя. Последний день месяца - это не последний день года, конечно, но все же, все же...

Марк ехал в своей бронированной "Ладе-Вишня" самого натурального вишнёвого цвета по пустынным вечерним улицам родного города и ругал сам себя, одновременно активно крутя головой и стараясь замечать все вокруг.

Вот из метро вывалила компания подвыпивших мужиков. Идут рядом, дружной сплочённой массой - эти отобьются, если что. Вон колонной на малой скорости пересекли перекрёсток сразу шесть "лэндкрузеров". Ну, этим только колонной и ходить - ни брони у них, ни настоящей устойчивости.

Вот у Марка в его автомобиле - самой последней модели защита. Так что пока в машине - можно ничего не бояться. Вряд ли они будут стрелять из гранатомёта. Да и то страховка гарантировала, что лобовое стекло должно выдержать.

Он покрутил ручки настройки лежавшей на соседнем сидении портативной рации. Там тихо и хрипло разговаривали о чем-то такие же одиночки, добирающиеся до дома. Вроде, пока все было спокойно на маршруте. Как будто - спокойно. Вот только жена волнуется. Но звонить ей сейчас нельзя. Могут контролировать звонки и тут же отслеживать передвижение и местоположение. Поэтому Марк перед выходом из офиса не только выключил телефон, но и вытащил сим-карту, и даже отключил аккумуляторную батарею.

Ещё десять минут по прямой. А потом немного покрутиться по переулкам - и родной двор. Теперь он даже жалел, что куда-то подевались весёлые и пьяные компании, в прежние времена всегда сидевшие на лавочках у подъездов. Теперь там было пусто. Ни бабушек, как уже совсем в древности, ни распивающих пиво и водку - никого. Пусто и темно во дворах. И скучно и холодно.

Марк аккуратно сделал левый поворот, дисциплинированно помигав поворотниками и постояв с полминуты на пустом перекрёстке, плавно заехал во двор, сделал почти полный круг и встал прямо напротив своего подъезда. Некоторые, кстати, нанимают специально для таких случаев охрану. Но это - богатые. Другие же ставят машину в подземном гараже и сразу поднимаются снизу на лифте домой. Но это - в новых домах. А тут от дороги до железной двери с кодовым замком метров пять, никак не меньше. Говорят, ещё можно платить лично консьержу, чтобы хотя бы держал дверь, чтобы можно было сразу - прыг туда. Консьерж бы тогда смотрел через камеру на дорогу, и как только видел машину со знакомым номером, подрывался с места и открывал дверь. А Марк бы - прыг из машины, хлоп дверью, пять шагов - и уже дома. И совсем не страшно ничего. Свой дом - своя крепость.