— Эээ, да. Это Мэгс, — я в полном замешательстве.

— Я живу у папы, — говорит Мэгс.

Я видела, как Мэгс справляется с миллионом парней, но этот ее напугал. Помните, я говорила, что она не проявляет никаких эмоций, когда дело доходит до представителей сильного пола? Хорошо, сейчас я определенно вижу некоторые из них. Она упорно работает над тем, чтобы их скрыть, но у нее мало что получается.

— Ох, — говорит незнакомец. — Я не знал, — он выглядит обеспокоенным.

Что здесь происходит?

— Не думала, что ты будешь здесь. Что произошло в Австралии? — спрашивает она, пристально глядя ему в глаза.

— Я вернулся домой, — отвечает он негромко.

Нас окутывает тишина, в то время как Мэгс и незнакомец, который, однако, знаком с Мэгс, смотрят друг на друга. Внезапно эта тишина нарушается вторым парнем.

— Твою мать, Уилл! Ты собираешься представить нас друг другу, или эти здесь исключительно для тебя?

Тьфу, гадость! ЭТИ? Господи, что он о себе возомнил? Я поворачиваюсь, чтобы одарить парня недоброжелательным взглядом, и бац! Там стоит он, во всей своей красе.

Я пытаюсь все это осмыслить. Костюм исчез, и на его месте, как следовало ожидать, не менее захватывающее зрелище. Обычные джинсы и подходящая футболка, настолько тонкая, что демонстрирует подтянутое тело под ней. Но, как и в случае с костюмом, этот парень превращает обыденное в экстраординарное. Даже чернила на его руках словно кричат «Оближи меня! ОБЛИЖИ МЕНЯ СЕЙЧАС!!!».

Спенсер. Чертов. Райан.

Очевидно, что он успел выпить несколько стопок алкоголя и теперь пожирает нас с Мэгс взглядом. Чудесно!

— Привет, детка, — говорит он и указывает на меня подбородком.

Простите, я что, нахожусь сейчас в гребаной «Сумеречной Зоне»? Я пришла сюда увидеться со своим незнакомцем и теперь, всего за каких-то тридцать секунд, он уже не незнакомец, он Уилл. Уилл, у которого, ясень пень, что-то произошло с Мэгс. И оказывается, что его друг-придурок — смысл моей жизни в последнее время… Спенсер Райан. И он, если я не забыла, где-то «недалеко от Лондона» должен сейчас уже десятый сон видеть. Лжец!

Спенсер. Чертов. Райан!

Мэгс и Уилл продолжают гипнотизировать друг друга, а я просто смотрю на них туда-сюда, надеясь, что через минуту что-нибудь станет понятным.

Затем совершенный образ Спенсера Райана разлетается в моей голове на миллион осколков, когда он говорит мне:

— Похоже, ты осталась ни с чем! Значит, мне больше достанется!

Что. За. Козел.

— Ты не собираешься нас представить? — спрашивает придурок, толкая Уилла локтем.

— Извините, — говорит Уилл, выходя из оцепенения. — Это Мэгс. Мэгс, это мой кузен Спенсер.

В этот момент Мэгс, наконец, понимает масштабы того, с чем я имею дело, и пытается не показать своего удивления.

Я бросаю на нее взгляд.

— А это… я все еще не знаю твоего имени! — нервно смеется Уилл.

— Паркер, — говорю я быстро. Мэгс вопросительно приподнимает брови, и я бросаю на нее взгляд, которым молю, чтобы она просто подыграла мне. Это не полная ложь, не так ли? Просто я не могу прямо сейчас справиться с этим.

— Паркер, приятно познакомиться, — тихо говорит Уилл, по-прежнему бросая взгляд то на Мэгс, то на меня.

— Да, очень приятно. Я Спенсер, — прерывает идиот справа от меня.

Ааа! Это называется «соберите все мои мечты вместе и смешайте их с дерьмом, почему бы и нет»! Может быть, я слишком остро реагирую, но у меня была довольно сложная неделя. Я потеряла работу, пережила нападение, встретила очень симпатичного парня, с которым, как теперь оказалось, у меня ничего не выгорит, встретила своего виртуального поклонника и узнала, что на самом деле он придурок! Внезапно я чувствую, как все это давит на меня, и я не выдержу больше ни минуты.

— Где здесь туалеты? — спрашиваю я сама не знаю у кого.

— Там, — указывает направление Уилл.

— Спасибо, извините, — я несусь к двери, все еще держа бокал вина в руке. Останавливаюсь перед зеркалом и мысленно разговариваю со своим отражением. «Какого хрена?». Мотаю головой и делаю глоток вина. Посреди моей антистрессотерапии ко мне присоединяется Мэгс, наши взгляды встречаются в отражении зеркала, но я не прекращаю пить, пока бокал не становится пустым.

— Какого хрена только что произошло? — спрашиваю я ее, опуская бокал.