— Ты, бл*дь, что творишь?

— Лечу твою амнезию! — насмешливо, и с толикой вызова, отвечает Молли.

Он пытается освободить руки, но тело плохо слушается, словно состоит из желе. Удар ремня, обжигает спину, мужчина шипит и дергается.

— Сука! Убью!

— Возможно! Но поверь, эту ночь и меня, ты будешь вспоминать еще очень долго! — И у Эрика перехватывает дыхание от обещания в ее глазах.

Он опять, начинает материться и угрожать, но на бывшую искреннюю это никак не действуют, и она достаточно ощутимо бьет его по спине.

Эрик не дурак, понимает, что таким способом девка решила отплатить ему за насмешки.

Он не знает, что за бес в него вселился, и почему, вместо того, что бы весело проводить с ней время в койке, он упрямо делал вид, что не помнит вместе проведенной ночи, тем самым подстегивая окружающих подтрунивать и насмехаться.

Она проглатывала все шуточки и едкие фразы, но видимо терпение «лопнуло», и, судя по всему, причиной стала его фраза, необдуманно брошенная в столовой.

Сразу стало понятно, почему он так странно себя чувствовал в баре, она что-то подсыпала ему в выпивку — иначе бы не справилась.

Наркотик дает странный эффект, боль чувствуется в разы сильнее, и что бы хоть как-то заглушить готовые вырваться из-за горла крики, он закусывает подушку и непроизвольно пытается уйти от ударов ерзая по кровати, но достигает совершенно другого результата.

Он возбудился и настолько ощутимо, что затуманенный наркотической дрянью мозг уже плохо анализирует происходящее, не в состоянии отличить боль от наслаждения.

Эрик задушено стонет на очередном ударе, надеясь, что рыжая не услышит, не поймет, но девчонка откидывает ремень, наклоняется над ним, проводя пальчиками по влажным от пота бокам, и ныряет рукой под его живот.

— Надо же, такого я точно не ожидала! — ласково, почти игриво тянет Мол и прикасается поцелуем к напряженной спине.

Она сжимает пальчики и делает пару неспешных движений, Эрик прячет полыхающее от стыда и возбуждения лицо в подушку и дергает бедрами.

Тело живет своей жизнью, ему, «легкому» от дури, плевать на все. На «страдания» разума, на стыд, гордость и прочую ерунду. Оно хочет разрядки и удовольствия, а сейчас ему его может дать только эта сумасшедшая девчонка и ее нежные пальцы.

Мол убирает руку, а потом седлает его ноги, почти садясь на его колени, и заводит уже две руки под живот. Эрик не понимает, что она делает, только чувствует движения, а в следующее мгновения давление на ногах исчезает, как и руки, и мужчина осознает, что основание члена перевязано. Он рычит зверем, поднимая на нее взгляд, в котором досада вперемешку с бешенством, но девушка только закусывает губу.

Наклонившись к его лицу, нежно щекочет дыханием кожу и шепчет на ухо.

— Все прекратится, стоит тебе только сказать! Попроси, и я перестану тебя мучить! — Она с наслаждением рассматривает смятение на его лице.

— Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю! Я с тебя шкуру спущу! Живьем! — собрав остатки сил, выплевывает он.

Мол хихикает, ощущение власти, пусть и мнимой, над этим сильным и властным мужчиной, пьянит не хуже самого крепкого алкоголя.

Она сползает ему за спину, и Эрик чувствует ее губы, спускающиеся легкими поцелуями на поясницу, тело потряхивает от ее ласк, она соскальзывает к ягодицам, слегка их прикусывая, и он вновь стонет в подушку.

Мужчину бьет озноб, когда девичья рука ныряет между его бедер и нежно сжимает мошонку, он старается уйти от прикосновений, но получается плохо, в голове только мысль о разрядке. Член больно упирается в матрац, создавая такое трение, что у Эрика перед глазами цветные круги. Он задыхается от невообразимых эмоций, что прошивает сильное тело разрядами электричества, дергается в четной попытке освободится, но путы держат крепко. От желания, физически больно, словно в теле тысячи раскаленных игл, что рвут кожу, впиваются под ногти, жалят нервные окончания, вызывая хрипы. Пах горит огнем, там все настолько чувствительно, что Эрику кажется, еще пять минут и он просто «сдохнет», плюнет на все и будет умолять рыжую сжалится, чтоб ощутить там ее ладонь, а еще лучше губы. Желая сохранить крупицы гордости, он сдавшись шепчет пересохшими губами.

— Мол!..

Девушка больше не мучает его, она развязывает тесемку и крепко обхватив его, начинает быстро двигать ладошкой, обжигая горячим и влажным дыханием плечо. Он кончает, впадая в прострацию, и кажется отключившись.

***

Распахивая глаза, Эрик видит солнечный свет, что чертит бетонный пол комнаты на квадраты, и кружащуюся в воздухе пыль. В голове еще свежи воспоминания ночи, но он не уверен, что это не сон, подогретый пьяным воображением. Он садится на постели, морщится, потирая глаза, на тумбочке стоит стакан с водой, а рядом записка, написанная аккуратным убористым почерком.

« Выпей! Это от обезвоживания и головной боли»

Еще плохо соображая, он берет его, и залпом выпивает безвкусную жидкость.

Встает, и на ватных ногах бредет в ванну, а там пораженно рассматривает свою спину, которая вся разукрашена широкими бордовыми полосами, что спускаются на ягодицы и бедра.

Девка его не жалела, оторвавшись по полной, ярость вновь поднимает голову, и мысль о том, что он с ней сделает, греет раненое самолюбие.

Эрик принимает душ, шипя от боли, натягивает штаны и в последний момент понимает, что футболку одеть он не сможет, ткань будет тереться об израненную спину. Мужчина, матерясь, достает из шкафа черную рубашку, удовлетворенно осмотрев себя в зеркало, зачесывает пальцами волосы и покидает комнату.