— Он никогда не говорил о вас, — произнес Леша, и я услышала его голос. Он был неровным и слегка дрожал, а порой и вовсе пропадал.

— Что ж… Тем лучше, — слегка улыбнулся Креза. — Я хотел познакомиться с тобой. И я рад, что ты здесь. Отец знает об этом?

— Нет, — покачал головой парень. — Я обычно не слишком рассказываю ему о своих делах.

— Почему же? — заинтересовался Креза.

— Он… Знаете, его интересует только работа, или мои оценки, — заявил Леша. — Когда он поехал сюда открывать кофейню и взял меня с собой, ему было все равно, что я должен бросить свою школу, своих друзей. Да ему на всех плевать! Он просто…

Тут Леша осекся и не успел никак обозвать отца. Он смутился своего порыва и уткнулся взглядом в кружевные салфетки. Сцепленные пальцы парня лежали на столе, и он сжимал их так сильно, что костяшки побелели.

— Ничего, мы знаем, каким несносным может быть твой отец, — кивнула я. — Ты знаешь, что у твоего дедушки есть антикварная лавка?

В глаза паренька мелькнуло что-то сродни недоверию и восхищению одновременно.

— Правда? — переспросил он, посмотрев на Освальда Павловича.

— Чистейшая, — кивнул тот. — Закупаю разные товары со всего света. Иногда даже работаю по личным заказам покупателей. Один раз пришлось по старым связям искать табурет с традиционной индийской резкой по дереву. Ну, знаешь, у них там все так витиевато… так что кручусь.

— Блин, круто!.. Ой, простите, я не знаю, можно при вас говорить «блин»?

Он спрашивал это не только у Крезы, но и у меня. Похоже, я казалась парню весьма взрослой мадам, хотя он был младше меня на пару лет, не больше.

— Если что, я выражалась и похуже! — подбодрила его я. Леша мне понравился. За несколько минут, что он сидел с нами, я успела понять, что он хороший парень, хотя немного застенчивый и не слишком общительный. Но в нем по-прежнему живет ребенок с чистым сердцем, который привел его на встречу к деду сегодня. И приведет еще ко многим хорошим делам.

— Заметано, — засмеялся Леша. — А слоны у вас есть?

— Разумеется! — заявил Освальд Павлович. — Есть из керамики, а есть резные из оникса.

— Офигеть! Вот бы глянуть! — глаза Леши загорелись.

— Это можно устроить, — пообещал Освальд Павлович. — Ты поешь, а то вон какой худой, штаны болтаются…

— Это стиль такой, — хихикнул Леша. — Я вообще-то рэпер.

— Чего ты? — не понял Освальд Павлович.

— Рэпер я, — повторил Леша, воображая, что все объяснил. — Ну, рэп, короче, читаю.

К нам вернулась официантка с моим заказом.

— Ааа! — протянул Креза. — Вон чего! А я-то не пойму сначала. Ты молодец, что читать любишь. Ну и как Рэп пишет, хорошо? Ты мне дай, я тоже почитаю.

Я, смеясь, подцепила кусок горячей пиццы приборами и положила на тарелку Леше. Бедный ребенок, похоже, все еще немного стеснялся, и мне хотелось, чтобы это смущение поскорее прошло. Пусть поймет, что мы с Крезой очень простые люди, и рады познакомиться с ним.

— Да не, это не писатель, — сказал Леша. — Вот послушайте!

Эй, дружок, не сиди, не кисни дома,

Скорей собирай всех друзей и знакомых,

Приходи к нам на батл, зачитай свой рэпчик.

Будь жгуч как аджика, не будь как кепчук!

Не теряй даром время, на дворе уже осень!

Это был МС Червяк, две тыщи восемь!

Ёу!

Познакомив нас с сим шедевром, Леша по-детски улыбался и смотрел на нас. По лицу Освальда Павловича я сразу поняла, что ему незнакомо, как именно нужно реагировать на рэп. Точнее, на то, что мы услышали. Но делать нечего, актер, у которого еще нет Оскара, снова должен выйти из сумрака.

— Вот это круть! — воскликнула я и зааплодировала. — Ты что, сам это написал?!

— Ну, в общем, да, — смущенно заулыбался Леша.

— А МС Червяк твой никнейм?

— Ага, решил, что прикольно будет, — кивнул Леша. — А то вокруг одни выпендрежники, а я считаю имя должно быть четким!

— Четким! — кивнула я, соглашаясь с парнем. — Освальд Палыч, ну как вам? Вот ведь талантище, а?

— Несомненно, — поспешно кивнул Креза, в глазах которого отражалось явное непонимание происходящего.

— А как вам про кепчук строчка? Круто вставил? — поинтересовался Леша. — Типа игра слов, вспомнил прошлое.

— А что за кепчук? — спросил Креза.