Достав бумажник, Кристиан извлекает из него два чека по сто долларов.

— Вот, держи, — говорит он.

Что?

— Я потом тебе отдам, — шепчу я.

Он кривит губы, но от комментариев воздерживается. Понимаю, он недоволен. Я беру его ручку, черную с белым цветком на колпачке, и пишу свое имя. Миа передает конверт по кругу.

Перед собой я обнаруживаю другую карту с серебряной каллиграфической надписью — наше меню.

Что ж, теперь понятно, почему перед моей тарелкой столько хрустальных бокалов разной величины. Наш официант вернулся и предлагает вино и воду. За моей спиной опустили края шатра, закрыв проход, через который все вошли. Зато впереди два человека раздвинули полог, и взорам гостей предстал закат солнца над Сиэтлом и заливом Мейденбауэр.

От красоты захватывает дух. В оранжевой воде спокойного залива отражаются мерцающие огни Сиэтла и опаловое небо.

К нашему столику подходят десять официантов с подносами. По безмолвному знаку они абсолютно синхронно подают нам закуски и исчезают. Тартар из лосося восхитителен. Я обнаруживаю, что очень хочу есть.

— Изголодалась? — еле слышно шепчет Кристиан. Я понимаю, что он говорит не о пище, и на его слова отзываются мышцы в глубине моего живота.

— Ужасно, — шепчу я, смело встречая его взгляд, и губы Кристиана раскрываются от прерывистого вдоха.

Ха-ха! Еще поглядим, кто из нас лучше в этой игре.

Дед Кристиана немедленно вступает со мной в беседу. Замечательный старикан, он так гордится своей дочерью и тремя внуками!

Мне так странно представить себе Кристиана ребенком. Тут же приходит на ум воспоминание о его шрамах от ожогов, но я прогоняю его. Сейчас я не хочу об этом думать, хотя, по сути, в этом и заключается смысл нынешнего благотворительного бала.

Жаль, что здесь нет Кейт с Элиотом. Они бы так хорошо вписались в эту картину. А еще Кейт не смутили бы многочисленные ножи и вилки, лежащие на столе. Она даже могла бы поспорить с Миа, кто из них станет главой стола. Мысль вызвала у меня улыбку.

Беседа за столом течет своим чередом. Миа, как всегда, щебечет и совершенно заслоняет бедного Шона, который в основном молчит, как и я. Чаще всех солирует бабушка. Ее шутки полны язвительности и в основном направлены на супруга. Постепенно мне становится немного жалко мистера Тревельяна.

Кристиан и Ланс оживленно говорят об устройстве, которое разрабатывает фирма Кристиана, вдохновленная принципом Эрнста Шумахера «Маленькое красиво». Я с трудом понимаю суть. Кажется, Кристиан намерен обеспечить энергией бедные поселения по всему миру, применяя «заводные технологии» — простые в обслуживании механизмы, которые не требуют ни электричества, ни батареек.

Я смотрю на него новыми глазами. Он страстно мечтает помочь обделенным судьбой беднякам. Через свою телекоммуникационную компанию он намерен первым выйти на рынок с заводным мобильным телефоном.

Ого! А я и не знала. То есть я слышала о его намерении накормить мир, но это…

Кажется, Ланс не понимает Кристиана, когда тот не собирается брать патент на новую технологию. В душе я удивляюсь, как Кристиан заработал такие огромные деньги, если он готов отдать все задаром.

На протяжении всего вечера у нашего стола останавливаются мужчины в хорошо сшитых смокингах и темных масках. Они жмут Кристиану руку, обмениваются с ним любезностями. Кого-то из них он знакомит со мной, но не всех. Я заинтригована, почему он делает между ними такое различие.

Во время одной такой беседы ко мне обращается Миа и спрашивает с улыбкой:

— Ана, ты поможешь нам на аукционе?

— Конечно, — с готовностью отзываюсь я.

Когда дело доходит до десерта, уже совсем темно. Я с трудом сижу за столом. Мне нужно срочно избавиться от шариков. Но прежде чем я успеваю встать, возле нас появляется церемониймейстер, а с ним, если не ошибаюсь, — мисс Европейские Хвостики.

Как ее там? Гензель, Гретель, Гретхен…

Конечно, она в маске, но я знаю — это она краснеет, бледнеет и не сводит глаз с Кристиана. Еще я страшно рада, что Кристиан совершенно ее не узнает.

Церемониймейстер берет наш конверт и произносит длинную и изысканную фразу, в которой просит Грейс достать выигрышный чек. Побеждает Шон, и ему вручают корзинку, завернутую в шелк.

Я вежливо аплодирую, но с трудом слежу за ходом церемонии.

— Прошу меня извинить, — бормочу я Кристиану.

Он пристально глядит на меня.

— Тебе нужно выйти?

Я киваю.

— Сейчас я провожу тебя, — мрачно говорит он.

Я встаю, и все мужчины за столом встают вместе со мной. Ох уж эти хорошие манеры…