В этой связи монархическое правление проверенного временем афганского эмира Амануллы-хана вполне устраивало коммунистических вождей Советского Союза. Должно быть, в Кремле чётко осознавали, что афганская междоусобица 1928–1929 года в значительной мере была организована теми внутренними и внешними силами, которые в случае прихода к власти в стране вряд ли займут просоветские или хотя бы нейтральные позиции в отношении СССР И тогда советское руководство принимает решение…

Здесь мы несколько отступим от нашего повествования и осмелимся предположить, что при аналогичных внешнеполитических обстоятельствах подобное решение, вполне возможно, приняло бы и царское правительство российской империи, неоднократно посылавшее прежде в Среднюю Азию свои экспедиционные корпуса под командованием «белого» генерала М.Д. Скобелева и других военачальников. Скорее всего, в данном случае не остались бы в стороне и власти США, которые на протяжении всей своей истории «усмиряли» не только североамериканских индейцев, но и своих соседей (Мексику, Панаму, Кубу, Никарагуа), вмешивавшиеся во внутренние дела государств, находящихся на значительном удалении от собственных берегов (Корея, Вьетнам, Ирак и т. д.). Да и правительства большинства других, так называемых, цивилизованных стран, так кичащихся многолетней историей развития в них демократических свобод.

О чём всё-таки идёт речь? А говорим мы о том, что, решив поддержать дружественный режим короля Аманул-лы-хана, советское руководство отправило на территорию Афганистана специальный вооружённый отряд. Эта советская воинская часть фактически являлась разведывательно-диверсионным формированием, предназначенным для выполнения соответствующего рода боевых (специальных) задач на территории сопредельного государства.

В своих рядах она насчитывало порядка тысячи бойцов, переодетых в афганскую военную форму. На вооружении отряда имелось 4 горных орудия, 12 станковых и 12 ручных пулемётов, а также мощная для того времени радиостанция, обеспечивающая устойчивую связь командования этого воинского формирования с его руководством на территории Советского Союза.

Формально возглавлял эту секретную миссию прибывший накануне из Москвы афганский генерал Гулам Наби-хан Чархи, который являлся послом Афганистана в СССР и представлял, таким образом, интересы законного правителя Амануллы-хана. В качестве начальника штаба отряда выступал афганский офицер Гулам Хайдар, вместе с ним находились ещё несколько афганских кадровых военных. Однако реально командовал действиями этого воинского формирования бывший военный атташе Советского Союза в Афганистане В.М. Примаков, выступавший в данном случае под видом турецкого офицера Рагиб-бея.

Из личного дела

комкора Примакова Виталия Марковича (1897–1937 гг.)

Член РСДРП с 1914 года. Участник Великой Октябрьской социалистической революции (государственного переворота) 1917 года в Петрограде. Советский военачальник. В годы гражданской войны был атаманом Червонного казачества Украины, последовательно занимая должности командиров бригады, дивизии и конного корпуса. С 1927 года по 1929 годы — военный атташе Советского Союза в Афганистане. В 1929 году возглавил миссию советского отряда специального назначения по реставрации режима короля Амануллы-хана в Афганистане.

Один из приверженцев и разработчиков советской теории партизанской войны. Оставил военно-теоретические труды по Афганистану и практике диверсионно-разведывательной деятельности в тылу противника. Автор книги «Афганистан в огне» (М.-Л., 1929 г.). Воинское звание — комкор (1935 г.). По ложному обвинению репрессирован и расстрелян в 1937 году. Посмертно реабилитирован.

Были соблюдены и другие условия конспирации (у красноармейцев и командиров отсутствовали личные документы, а штабная документация не указывала на принадлежность данной части к РККА). При этом В.М. Примаков и его товарищи по данному предприятию, очевидно, осознавали, что в случае провала их миссии официальные советские власти от них просто-напросто откажутся. Должны они были понимать и то, что их действия и действия самого Примакова в данном случае будут представлены в качестве проявления «личной авантюры бонапартистского толка». Во всяком случае, именно так они были расценены во время тайного следствия и незаконного судилища, организованных органами НКВД против комкора В.М. Примакова в 1937 году. Но всё это будет потом…

Разумеется, силами одного лишь небольшого советского отряда подавить антиправительственное восстание и захватить афганскую столицу, тем более удерживать её, было немыслимо. Но в случае успеха данной акции «дружественному» монархическому режиму Амануллы-хана в будущем можно было бы диктовать определённые условия. Впрочем, не исключено, что кому-то в Кремле тогда виделась возможность поднять таким образом «народное восстание» в Афганистане против местных феодалов и других «угнетателей трудового народа». Во всяком случае, других разумных причин для объяснения подобного шага советского руководства найти сложно. При этом понятно, что Советский Союз исходил в данном случае прежде всего из своих собственных государственных и политических (геополитических) интересов.

Прелюдией при определении целей данной экспедиции и решении вопроса о формировании отряда под командованием В.М. Примакова была встреча в Москве, состоявшаяся в марте 1929 года. На ней присутствовали советские представители во главе с генеральным секретарём ЦК ВКП (б) Иосифом Сталиным с одной стороны и министр иностранных дел Афганистана Гулам Садик-хан, прибывший вместе с генералом Гуламом Наби-ханом Чархи с другой стороны. Подробности этого рандеву не известны, однако очевидно, что в ходе его обсуждалась политическая ситуация в Афганистане и меры советского правительства по оказанию военной помощи «дружественному» монархическому режиму короля Амануллы-Хана. С правовой точки зрения, данная миссия была обоснована статьями советско-афганских договоров «О дружбе» (1921 г) и «О нейтралитете и взаимном ненападении» (1926 г), хотя официально не афишировалась в силу вполне понятных причин.

При оценке обстановки и принятии решения советским руководством были приняты во внимание доводы афганской стороны о том, что после пересечения границы Афганистана к советскому отряду примкнут многочисленные сторонники из лагеря сторонников короля Амануллы-хана, чего на самом деле не произошло. Однако здесь обратим особое внимание на то обстоятельство, что в силу указанных ранее аргументов афганской делегации советский отряд «специального назначения» должен был стать как бы организационным ядром в борьбе с афганскими мятежниками. Иными словами, он должен был взять на себя исполнение конкретной задачи «специального назначения», а именно — задачи организации повстанческого движения на территории сопредельного государства.