Нащупав флакон святой воды в своем кармане… и горячо надеясь, чтобы Тим оказался прав на счет того, что она приносит удачу… Фил с неохотой вошла в дом и поторопилась нагнать Спара.

Гостиная выглядела почти так же, как она и представляла. Темная, с дверьми и окнами, окантованными настоящим деревом, и соответствующим мощным камином с замысловатыми резными листьями и желудями.

Античный двухместный диван, обитый зеленым бархатом, стоял лицом к камину, по бокам поставили кожаные кресла. Кружевные салфетки лежали на чайном столике, и Фил поставила бы двадцать баксов на то, что красиво инкрустированный шкаф в углу дома был старинным патефоном фирмы Виктрола.

Она добавила бы еще два доллара на то, что он до сих пор работает.

Спар уже прошел через раздвижную дверь, разделяющую зал от комнаты, которая напоминала рабочий кабинет. Громадный письменный стол гордо стоял посреди комнаты, оснащенный спиралевидными ножками, которые в обхвате были шире руки Фил.

При взгляде на поверхность у нее тут же сложилось впечатление управляемого хаоса. Почти всю поверхность заполнили кипы бумаг, коробок, ручек, кружек, часы, по меньшей мере, три различных антикварных письменных набора, которые она смогла заметить, и книги.

Книги валялись повсюду. Они высились в стопках, располагались на полках, фолианты открыто лежали на почти каждой доступной поверхности. Либо Джеффри Онслоу был ненасытным читателем, страдающий Синдромом дефицита внимания с гиперреактивностью, или он был в процессе какого-то исследования.

Фил не знала, какой из ответов ее больше бы устраивал.

Спар отодвинул в сторону рабочий стул и просмотрел документы, лежащие посреди остальных бумаг.

— Ты была права. Его здесь нет.

— Я предположила, что он может быть наверху, но не думаю, что он дома. Здесь так пусто. Думаешь, нам следует вернуться на крыльцо и подождать его? Он может быть на работе или в магазине или где-то еще.

— Нет, я имею в виду, что он все бросил. Сбежал от Общества. — Спар поднял голову и встретился с ней глазами. — Но он оставил нам послание.

— Какое?

— Подойди и посмотри.

Он помахал ей рукой, подзывая к себе, и подтолкнул к ней листок.

Канцелярская бумага была цвета свежих сливок, толстой, дорогой и до смешного старомодной. Она полностью соответствовала этому дому. Кто-то, использовав ручку с широким пером, торопливо нацарапал на нем послание.

— Стражу. — Прочитала она вслух. — Я знал, что ты придешь, но не достаточно быстро. Поскольку время истекает, я пришел к выводу, что лучше всего сбежать сейчас и надеяться увести наших врагов за собой. Если мне удалось, то вы найдете конверт в моей любимой книги поэзии. Надеюсь, что его содержимое поможет тебе и твоей женщине сделать то, что вы должны. Боюсь, что появился Тот, кто уже не спит.

Она перевернула страницу, но больше ничего не увидела.

— Это все. Милая загадочка, да? Надеюсь, ты знаешь, что это значит, потому что мне сейчас совсем не до интеллектуальных игр.

Спар уже отправился к книжным полкам, стоящим у задней стены комнаты.

— Это означает, что, прежде всего нам нужно найти этот конверт.

— Да ладно? Ты знал Джеффри Майкла Онслоу, Спар? Вы, ребята, были приятелями? — спросила она, сарказм разве что не капал с подбородка. — Надеюсь достаточно близкими, чтобы поболтать о ваших любимых поэтах.

— Я никогда раньше о нем не слышал. — Хмыкнул он и вытащил тяжелый том со средней полки.

Он был размером с фотоальбом только толще, и обтянут потертой кожей.

— Но его подсказка довольно старая и знакомая, используемая Академией. Каждый Хранитель в течение нескольких столетий хранил копию этой книги в своей библиотеке.

Фил позволила ему положить книгу на стол и перелистнуть обложку.

— Потерянный рай? Серьезно? Ты пытаешься мне сказать, что у Академии есть чувство юмора?

— Ты считаешь поэму смешной?

— Поэму, нет. Но то, что Академия называет ее своей любимой книгой поэзии, да. Ну, брось. В ней же рассказывается только о падении Сатаны и о войне между ангелами и павшими. — Он продолжал смотреть на нее в недоумении, когда она закатила глаза. — Ты не считаешь, что это довольно близко к истине?

Спар покачал головой.

— Повторюсь, религия является лишь языком, чтобы объяснить непонятное. Я могу заверить тебя, что ни один из Семи не является творением Господа, который изгнал их из-за высокомерия. Каждый из них частица самой Тьмы, разорванной на части, чтобы ослабить их всех и держать взаперти во благо живой вселенной. А эта история просто сказка на ночь.

— Ладно, значит, у Академии есть чувство юмора, а у тебя нет.

Он проигнорировал ее и начал листать страницы книги. Спар хмыкнул, когда выпало несколько страниц, которые раскрыли отверстие, вырезанное в бумаге. Внутри лежал коричневый конверт семь на девять.

Фил громко выдохнула.

— Вау. После записки, похожей на одну из тех, что показывают в малобюджетных шпионских фильмах, я была почти уверена, что этот парень сумасшедший, но, по крайней мере, многое из написанного оказалось правдой. Как же он узнал, что мы придем?