Я больше не мог себя контролировать. Постепенно оно завладевало мной, как нечто черное, разливающееся по венам. Сколько я уже держался? Два месяца? Или три? Каким-то образом я сумел подавлять в себе желание на столь долгий срок. И теперь оно давало о себе знать. Началась ужасающая, нестерпимая ломка. Адски ныли кости. Сердце билось так, словно рвалось наружу. Ощущение, как если тебя продержали несколько часов в холодильной камере, а потом резко бросили в кипящее масло. Это предсмертная агония. Дальше идти я не мог и устало прислонился к стволу дерева, подобно раненному зверю, ищущему себе подходящее место для упокоения. Тяжело задышал. Я закрыл глаза, представляя в голове образ Аманды, какой помнил ее и любил. Приготовился прощаться с жизнью, а потом вдруг услышал... детский смех, строгий женский голос с долей упрека и одновременно нежной ласки. Так мать отчитывает в чем-то свое горячо любимое дитя, но не со злобы, а потому что заботится о нем и желает ему только добра.

Я распахнул глаза и увидел их, выходящих из дому. Забренчали ключи. Женщина закрывала дверь, а малыш (примерно четырех-пяти лет от роду) стоял рядом, задрав голову к небу, и смотрел, как падают снежинки. У него были большие голубые глаза. Каждую из снежинок он ловил крохотными ладошками, а когда какая-нибудь из них приземлялась ему на нос заливисто смеялся. Мама, конечно же, цыкала на него, чтобы он не шумел, но любопытное дитя – что с него взять...

Во мне проснулся монстр, вынашивающий кровожадный план. Дом требует жертвы. Жаждет новой крови. Оно проголодалось. Хватит ждать, пора действовать!

Я отстранился от дерева. Пригнулся, чтобы меня не было видно, и стремительно направился в их сторону. Сознание заволокло сумрачным серым туманом. Оно не давало мне решать. Настойчиво взывало к убийству. Тело словно не повиновалось мне, находясь под влиянием сверхъестественных и беспощадных сил. Меня охватил страх. Знакомое чувство беспомощности и неизбежности. Оно хочет убить их! Женщину и того маленького ребенка. Нет! Я должен как-то этому помешать. Должен спасти их. Скорее!

Я был совсем близко, слышал, как она копалась с замочной скважиной. Притаился во мраке за одним из сугробов, выжидая подходящий момент. Как хищник следил за своей жертвой, не способный предотвратить кошмар.

«Оставь их, Тайлер! Ради всего святого, это же ребенок! – мысленно противоборствовал я, однако не встречал ответного слова. Как будто Тайлер и не слышал вовсе. – Убей кого-нибудь другого, только не их! Я умоляю тебя!! Господи, почему это происходит!?... Почему это происходит со мной!?... Ненавижу тебя! Ненавижу!!...»

Я подобрал с земли булыжник довольно солидных размеров. Дрожали руки, когда я это делал, несколько раз ронял его и поднимал снова. Мышцы все напряглись.

Управившись с дверью, женщина подтянула сумочку выше к плечу, взяла за руку сына, и они пошли по дорожке прямо ко мне в лапы, где я прятался за снежным кустом.

«Нет! Нет! Нет!»

Малыш беззаботно пел какую-то песенку из детской телепередачи, шлепая ботиночками по снегу. Они даже ни о чем не подозревали. Мое сердце билось, как сумасшедшее. Рука, в которой лежал булыжник, дико тряслась. Еще немного, и я сделаю это. Пару секунд, и я проломлю ей голову, а затем и малышу.

Они достигли конца дорожки, наступило время выпрыгивать из засады, но в последний момент что-то заставило остановиться. Меня парализовало. Они повернулись и пошли по тротуару, удаляясь в темноту.

Я с шумом выдохнул, весь взмокший от пота, словно бежал несколько километров без остановки. Никак не мог унять дрожь. Зажмурился и облегчено привалился к сугробу. Из глаз вдруг заструились счастливые слезы, хотя причин для радости, собственно, не было.

Снежинки мягко ложились на лицо и сразу же таяли, покрывая щеки и лоб мелкими каплями. Холодили горячую кожу. Я благодарил небеса за то, что так вышло и не переставал горько плакать. Это продолжалось недолго.

Я почувствовал справа от себя что-то живое. Кто-то прикоснулся к плечу, и я вздрогнул. Поднял на него взор.

Передо мной, наклонившись, стоял парень в куртке, зимней коричневой шапке и обвязанный шарфом. В уши были воткнуты наушники.

– С тобой все в порядке? – спросил он. – Не нужна помощь? Позвать кого-нибудь?

Я слабо кивнул и мгновенно с размаху отправил ему булыжник в область виска. Удар был столь чудовищным, что парень даже чуть отлетел в сторону, безвольно раскинув руки. Снег окропила кровь. Я отбросил камень в куст и понес тело к уже известному источнику. Туда куда относил все остальные трупы – к дому номер тринадцать по улице Мрака.

– Он еще живой, – предупредил меня Тайлер у входа. – Тащи его наверх, у меня там есть топор.

Я привязал его к стулу в одной из комнат на втором этаже. Он очнулся, но все еще был дезориентирован. Возле уха образовался кровоподтек.

– Как тебя зовут? – спросил я дружелюбным голосом.

– Эрик, – вяло ответил он, щурясь от света лампочки, болтавшейся на оголенном проводе. – Что происходит? Где я?

Я взял в руки тяжелый топор, прислоненный к стене. Эрик обратил на это внимание.