– Им плевать на тебя, – резко высказался Тайлер. – Им на всех плевать, над ними нависло отравляющее облако забот. Они не замечают этого. В погоне за счастьем, неудовлетворимыми ожиданиями и фантомными надеждами и дальше собственного носа ничего не увидят.

Я зажмурился, дабы отвести от себя страшное наваждение, но когда приоткрыл глаза, то резко отшатнулся, увидев перед собой упитанную, здоровенную, зеленую, дряблую морду, которая раздражительно что-то проквакала на непонятном мне жабьем языке и поплелась следом за остальными.

Мы просидели в баре около двух часов. Я тянул пиво, хотя на самом деле досконально изучал помещение и людей, что в нем находились. Здесь были и заядлые выпивохи, и просто одиночки, группа каких-то иностранцев, возможно, путешественников, и обычные серые труженики, любившие проводить тут время в часы свободные от какой-либо работы. Краем глаза я видел девушку, сидящую у стойки, которая время от времени поглядывала на меня, иногда наши взгляды соприкасались и тогда она спешила отвернуться, как будто стеснялась. Через несколько минут эта игра мне надоела и я решил подсесть к ней. У нее была оливковая кожа, грациозная шейка, яркое, живое лицо, служившее вдохновением для многих художников и поэтов, темные волосы. Она могла быть достойной неаполитанкой. Оперной певицей или знаменитой актрисой какого-нибудь столичного театра. Богиней музы для всего искусства.

Мы разговорились. Она скромно промурлыкала мне свое имя:

– Мила.

– Как очаровательно, – проворковал я в ответ и девушка смущенно зарделась.

Ей было двадцать три. Молодая сирота – отец и мать умерли, когда она еще была маленькой девочкой, – жила с религиозной тетей, протестанткой, которая и воспитала в девочке эту скованность в обществе и слишком хорошие (для этого же общества) манеры поведения. Единственный вопрос, который крутился у меня в голове и не давал покоя: что она делала в этой навозной яме? Среди этих помоев и нечистот я отыскал драгоценнейший сапфир. Настоящая реликвия, за которую перегрызают глотки и рвут на себе волосы в страстных желаниях найти, лежит на самом видном месте; да, бывает иногда в таких местах, где столь редкому явлению не предстало бы находиться. Это одна из загадочных уловок судьбы. В скором времени мы оставили заведение.

Я пригласил Милу к себе и заранее просил простить за тот беспорядок, учиненный в доме. Знала бы она, как мне пришлось попотеть, чтобы привести тут все в норму после предыдущего случая, который закончился не самым лучшим образом.

– А кем ты работаешь? – спросила она, когда мы сидели на кровати, на втором этаже. Она была пьяна, но не достаточно сильно.

– Камивояжором. Хотя сейчас большинство людей заказывают товары по телевизору, я считаю это не рационально. Помню времена, когда все было по-другому. – Я глубоко вздохнул, меняя тему: – Но знаешь, это не основной мой род деятельности.

– И чем же ты занимаешься?

– Я помогаю людям. Направляю заблудших и отставших овец к нашему общему Пастуху…

Мила засмеялась. У нее был низкий, грудной смех.

– А еще по вторникам работаю в приюте: раздаю еду и теплые вещи для бездомных.

– Вот как? – сказала она, пристально глядя мне в глаза. – Ты очень загадочный и интересный.

– Да, а ты не знала, что мое второе имя Понсе де Леон?

– Я его знаю! – неожиданно воскликнула она слишком ликующе, от чего машинально сжались мои зубы. Но я совладал с собой и театрально изобразил заинтересованность.

– Неужели? Твой родственник?

– Нет, – ответила она. – Где-то я уже про него слышала. – И всерьез задумалась над этим.

– Вспоминай, вспоминай, – пробормотал я. – Скоро ты отправишься к нему.

– Что ты сказал?

– Может быть, вина? – поспешно предложил я, выдавливая из себя гостеприимную улыбку, но продолжал нагло рассматривать ее роскошное тело. Милу это смутило.

– Конечно, это было бы чудесно, – сказала девушка и робко улыбнулась. Но отвела глаза.

«Какие у нее чудесные маленькие глазки. Как два цветка колокольчика. Я бы с удовольствием выковырял эти глазки ножичком и забрал бы себе, – подумал я и тут же одернул себя. – Нет! Что за чушь ты несешь? Это не те слова-комплименты, которые хочет услышать каждая девушка на свидании, Дилан. Сосредоточься на деле»

– Пойду схожу за бутылкой, – сказал я, вставая с кровати. – Никуда не уходи, я скоро буду.

Она лишь кивнула, улыбнувшись милой улыбкой.

«А глазки эти все-таки невероятно красивые, – поймал я себя на мысли, когда проходил мимо. – На них можно любоваться хоть целую вечность.»

Даже удивительно, как ей, несмотря на привлекательную внешность, тем не менее повезло получить от природы такие чудесные глаза. Как чистый кристалл, зрачки, внутри коих выдавала себя пылкая страсть ко всему необычному, новому, что было не похожим или старалось не относить себя к этому бренному миру; они были серого цвета с черным, как космос, углублением посредине; в них я разглядел вселенную, которая стремилась быть индивидуальной.