– Ответь мне на один вопрос: ты хочешь дружить с Машей?

– Очень хочу. Честно говоря, я так по ней скучаю... Думаешь, стоит попытаться помириться?

– Думаю, стоит поговорить. Вы не ссорились, чтобы мириться. Расскажи ей про свои сомнения. Пусть она ответит на твою честность также. Нет, так придёшь ко мне, я тебя утешу. Но что-то мне подсказывает, что этого не будет, - и с улыбкой потянул её за подбородок, заставляя перестать прикусывать пухлые губы. Я уже давно заметил, что она всегда так делает, когда сомневается в чем-то.
– Ты слишком много думаешь и анализируешь. Просто отпусти. Я тоже было время, этим грешил.

– Правда?

– Ага. Я ведь тебе рассказывал, что мы с Сашкой ещё до того, как я уехал, дружили?
– Кира кивнула.
– Ну, так после моего отъезда, мы целых два года не общались вообще. Потом, так, увиделись пару раз. Сашка вытребовал у меня адрес и стал писать письма. Тогда ведь только у единиц были компьютеры, про интернет я вообще молчу. Так вот, я эти письма сначала даже читать не хотел. А зачем? У меня-то вообще друзей не было, разве что с внуком кухарки местной общался иногда. А Сашка вокруг себя всегда кучу народа собирал. Мне становилось грустно, портилось настроение, я хотел к нему, тоже играть во дворе с мальчишками, ходить в кино и на дни рождения. Да и уверен был, что очень скоро друг про меня забудет и перестанет писать. Но он не перестал, каждую неделю новое письмо приходило. Ребята срочники подшучивали, что им их девушки, которые обещали до гроба любить, столько не пишут, сколько мне Сашка. И тогда я просто отпустил. Подумал: "Будь что будет" и стал отвечать. Много писал и много получал в ответ. Несмотря на расстояние остался его самым близким другом. Хотя нет, не так. Он мне не просто друг, скорее член семьи, брат. С появлением интернета общение стало легче, его стало больше. И всё равно, когда я вернулся сюда, мы все выходные провели у Сашки дома и проговорили. Если человек уходит от тебя несмотря на все твои старания - это не твой человек, не держи его. Но знай, что даже самый близкий может оставить тебя, если ты ничего не сделаешь, - внезапно я почувствовал, как на моё лицо падают горячие капли.

– Ты чего?
– резко поднявшись, взял её лицо в свои руки.

– Я... я правда не хочу её терять.

Глядя на неё сейчас, такую милую, смущённую, уводящую взгляд из-под подрагивающих ресниц, почувствовал, как внутри разливается нежность. Глупенькая. И очень добрая. Вот как такую одну оставить? Не хочу, чтобы она менялась, становилась жестче или циничнее. Хочу защитить, никому не позволять делать ей больно.

– Влад?

Я вырвался из потока мыслей и сильнее сжал ладонями округлое личико.

– Вылитый медвежонок!

Кира недовольно фыркнула и попыталась освободиться, но я не дал.

– Медвежонок, а медвежонок, а расскажи мне стишок. Тогда отпущу.

– Зфонок скоро, хфатит дурачиться, - у неё такой забавный говор сейчас.

– А пофигу. Я своё условие сказал.

Кира ещё раз попыталась высвободиться, но когда поняла, что это бесполезно, со вздохом сдалась.

– Точно отпуфишь?
– я кивнул.
– Ладно.

Уронили мифку на пол,

Оторфали мифке лапу,

Ф попу мифке фставлен феник,

Мифка должен много денег!

Повисла пауза.

– Это что вообще сейчас было?

– Не то? Я больше ничефо не знаю.

– Детский стишок про медвежонка. С улыбкой в конце, - Кира только пожала плечами.
– Ладно, тогда давай улыбку как завершающий штрих и пошли.

– Нет, ты обманфик, отпуфти!
– она забрыкалась, снова пытаясь вывернуться, но я просто обхватил её свободной рукой и зафиксировал положение.
– Зфонок! Ладно-ладно.

Из-за сдвинутых щёк улыбающееся Кирино лицо выглядит очень смешно. Даже обычно большие глаза превратились в едва заметные щёлочки. От злобного взгляда, которым меня прожигают, становится ещё смешнее, и я не удержался, рассмеявшись во весь голос. Эх, жалко, обе руки заняты, я бы это запечатлел и смотрел каждый раз, как плохое настроение нагрянет.

Отпустив, наконец, её лицо, резко встаю и тяну Киру за собой.

– Быстрее, а то ишь, расселась тут, прогульщица!

– У тебя, кстати, вся прическа растрепана, ты в курсе?

– Да?
– я невольно потянулся рукой к голове. И правда, как будто по мне прошлись.

– Это наверное я, когда сидели, тебе волосы взъерошила руками. Извини.

– Да забей, нормально всё. Побуду один день как холоп, - я снова хохотнул, вбегая на второй этаж.
– Кое-кому не помешало бы бегать на физ-ре.

– Я ненавижу бегать, - Кира еле поспевала, приходилось практически тащить её за собой.
– И вообще, почему холоп?

– А Сашка так выражается обычно.

– Я его понимаю...

***

Интересно, когда влюбляешься в человека, всегда становишься такой гиперчувствительной? Уже второй раз реву на глазах у Влада. И снова поражаюсь, как легко он может привести моё душевное равновесие в порядок одним простым объятием, ну или шуткой, как сегодня. Я себя столько времени мучила, накручивала, пытаясь разобраться в причинах и следствиях, что действительно забыла о самом главном: что обо всём этом думает сама Маша?