Я закатал левый рукав рубашки, в правую взял телефон и стал сверять время на телефоне с временем на наручных часах. Яркий рукав рубашки, чьи-то голоса, любое движение вокруг тебя - всё это отвлекает, мешает сконцентрироваться и, если ты хочешь выставить время ровно, об этом следует позаботиться.

Надеваю перчатки-мочалки. Зелёная для правой руки, синяя для левой. Подтягиваю каждый палец один за другим - перчатки должны сидеть ровно. Сначала нужно намылить левое ребро правой ладони, затем её тыльную сторону, правое ребро ладони, её внутреннюю сторону, левое ребро ладони... Нет, здесь я уже, кажется, мылил. Но выглядит оно не очень намыленным. На всякий случай намылю ещё раз. Не стоит рисковать из-за такой мелочи.

С левой перчаткой аналогично.

Дюйм за дюймом, начиная от кончиков пальцев ног и заканчивая шеей, каждая клетка кожи должна быть намылена. Чтобы не сомневаться в этом, некоторые части тела приходится намыливать по несколько раз, вновь и вновь возвращаясь к уже проделанной работе. Всё это, разумеется, занимает немало времени, но иначе нельзя, потому что если этого не сделать, весь оставшийся день будет испорчен.

На работу мне к девяти. 20 минут - чтобы одеться и выйти, ещё 20 - чтобы дойти до остановки. Час - чтобы добраться до работы.

Подошёл автобус. Я сел у окна и уткнулся в стекло. На улице темно, холодно и падает снег. А в автобусе тепло и уютно и я смотрю как снаружи сквозь падающие хлопья снега проносятся дома, деревья, тротуары и заправки... В которых тоже тепло, светло и уютно. Много люминесцентных лампочек сверху, а внизу всякие полезные и вкусные штуки в красивых упаковках. Если бы я мог, я бы весь день катался на вот этом вот автобусе, а потом шёл бы домой и ложился бы спать.

Наконец мы приехали, и я неохотно вышел на остановку.

Большой четырёхэтажный торговый центр. Стекло, металл, пластик, бетон - огромный мёртвый организм, питающийся людьми.

Я иду к рабочему входу. Жду очереди на пропускном посту, показываю бейдж, поднимаюсь наверх.

Переодеваюсь, курю, пью кофе и спускаюсь на склад. В зависимости от трафика доставок для разгрузки машин на смену выходят от 2 до 8 человек. Сегодня нас трое - я, Билли и Дойл.

Машина привозит товар, мы его выгружаем и сортируем.

Склад поделён на ряды. В каждом ряду по 4-е яруса. Для каждого яруса своя категория. Алкоголь, б/а напитки, бакалея, консервы, бытовая химия, чай/кофе, кондитерские изделия и т. д. Товары одной категории собираешь на деревянном поддоне, пока он не станет ростом с тебя самого, затем закутываешь его в полиэтилен и ставишь на соответствующий ярус соответствующего ряда.

После разгрузки машины все полеты делятся поровну между складскими рабочими, и каждый разбирает где-то по 5-6 полетов.

Я отвёз на место свой последний поддон, раскатал рукава саржевой куртки и направился к Билли и Дойлу.

– ... Белиз за троих хлестала. Такая маленькая цыпочка, и не скажешь что в неё столько влезет. Даже я под конец носом клевать стал, а ей хоть бы хны. Пляшет как под спидами. Ну, я решил, надо заканчивать эту канитель. Потащил её на 3-ий этаж - там, типа, бильярд. Народу - никого, музычка такая спокойная играет. Ну, думаю - заебись. Взял угловой пул, сел с ней на диван. Сидим, короче, сосёмся. Я ей уже пихвочку надрачиваю. Предлагаю ей продолжить у меня, но тут она вскакивает и говорит: "Мне домой пора". Я, бля, чуть с дивана не упал.
– Билли.

Дойл захохотал.

– Как в неё вообще столько влезло? Как она на ногах стояла? Разве девчонка может столько выпить?
– Билли.

– Староват ты уже для них, браток.
– сквозь слёзы промычал Дойл.

– Да пошёл ты.
– Билли.

– Извини.
– Дойл.
– Знаешь, просто... Ммм... Просто забей.

– На кого? На девчонок? Я за. Какие у тебя планы на вечер?

– На город. На бары. На сауны. На дискотеки. Большое видится на расстоянии, так ведь? Вот. А мы с тобой, вроде как, из деревни и расстояние, вроде как, нихуёвое, а всё равно ничего не видать. Так может там и рассматривать нечего?

– А как быть то тогда?
– Билли.

– Не знаю, браток.
– лукаво улыбнулся Дойл.

– Нет, ну ты только глянь на этого прошаренного.
– говорит мне Билли.
– Шляется по своим зассаным притонам и думает что объебал систему.

– Я фаталист.
– говорит Дойл.
– Если мне суждено шляться по своим зассаным притонам и натягивать тёлок, не тратя при этом ни гроша, - то такова моя судьба, и я должен с ней смириться. А если кому-то для этого приходится истратить половину своей зарплаты, то это его судьба и ничего ты с этим не поделаешь.

Повисла напряжённая пауза.

– Вот ты мудак, Дойл.

Пока следующая машина не подъехала, я поднялся покурить.

Курилка здесь - что надо. Столики под мрамор, металлические пепельницы на подножках, широкие высокие окна, вентиляция. Правда, нет стульев - чтобы никто не засиживался.

У того столика, что возле стены стоят трое девчонок-мерчеров. Новенькие. Я их почти не знаю.

Эми

Лоис и Молли давно звали меня на эту работу и зря я не соглашалась. Я всё искала какую-нибудь небольшую халтурку на вечер, чтобы не мешала учёбе - не хочется приходить на пары убитой. А тут ещё и смены по 12 часов. Мрак, короче. Но делать тут нечего - все полки до отказа забивает дневная смена и нам остаётся только поправить то, да это. Так что большую часть времени тут все проёбываются.