Французские солдаты были хорошо вооружены. Пулеметы в войсках, орудия. Танки. Танки новенькие. Марки «Рено».

Ходили красные бойцы в разведку. Вернулись, докладывают:

– Пулеметы у французов, орудия. Танки. Танки новенькие, только что с завода. Марки «Рено».

Были уверены французские захватчики, что неприступны их позиции для Красной Армии.

– Пулеметы у нас, орудия. Танки новенькие. Марки «Рено». Только что с завода. Прибыли для испытаний.

В марте 1919 года севернее Одессы, недалеко от станции Березовка, между частями Красной Армии и французскими войсками произошел бой.

Упорным был бой под Березовкой. От станции остались одни развалины.

Собрали красные свои силы в мощный кулак. Ударили, прорвали оборону захватчиков. Взяли Березовку, пошли вперед.

Много трофеев красным в бою досталось. Попали и французские танки. Считают красноармейцы:

– Раз.

– Два.

– Три.

– Четыре.

– Пять.

Раздаются веселые голоса:

– Новенькие.

– Только что с завода.

– Исправные.

– Марки «Рено».

– Были французские. Теперь наши.

Решили бойцы один из танков послать в подарок Владимиру Ильичу Ленину. Долго не раздумывали. Пригнали танк на станцию. Погрузили на платформу. Загудел паровоз. Поехал трофей в Москву.

Принял подарок Ленин. Благодарил. Письмо специальное даже бойцам направил. Писал в письме о геройстве красных полков, о растущей силе Красной Армии.

Многие из москвичей видели этот танк. В день 1 мая 1919 года его показывали в Москве на Красной площади.

Смотрят в Москве на танк:

– Новенький.

– Марки «Рено».

– С Южного фронта.

– Подарок Ленину.

Покрасовался «Рено» в Москве. Погрелся стальными боками на майском солнце. Поехал опять на фронт. За Советскую власть сражаться.

Крестилась бабка Степанида, крестилась. Била земные поклоны, била. Представьте – чертовщина привиделась бабке. Торопилась утром она к соседке. Понадобилась срочно зачем-то соседка бабке. Только на улицу вышла… Как тут! Шел навстречу ей человек. Вроде солдат. Глянула. Ахнула. Застыла, как суслик на поле, бабка. В женской юбке шагал солдат.

– Привиделось. Сила нечистая! – током прошибло бабку.

Бросилась старая в церковь. Била земные поклоны, била. Свечку Богу поставила. Во всех грехах своих трижды покаялась. И в том, что сварлива. И в том, что скупа. И в том, что Фалалейку, своего непутевого внука, нещадно дерет за ухо.

Вышла бабка на улицу. Чуть успокоилась:

– Отведет от беды Господь.

Жила бабка на юге, у Черного моря, в городе Севастополе. Недоброе время для этих мест. Были немцы. Теперь пришли англичане, пришли французы.

– Эка, как осы на сладость прут, – сокрушалась старая Степанида.

Шагает из церкви бабка. Только свернула к себе в проулок, видит – навстречу двое. Снова солдаты. Глянула бабка. Покатилось сердце к ногам у бабки. Идут солдаты навстречу старой. Лица и руки черны, как смоль.

– Свят, свят… – закрестилась бабка.

Снова несется в церковь. Снова спина в поклонах. Снова ставит Господу Богу свечку.

Вышла из церкви. Идет Степанида. Сняла с души грехи. Чиста перед Богом, как вода родниковая.

Вышла из церкви. И что же – целая колонна марширует солдат. Глянула бабка – во всем белом идут солдаты, словно каждый укутан в саван. Качнулась от дива бабка. Прислонилась к углу дома. Закатились глаза у бабки.

Не знала старая Степанида, что английские и французские захватчики не только сами пришли в Севастополь, но и пригнали солдат из своих колоний.

Крестится, крестится, крестится бабка.

– Сила нечистая… Сила нечистая… – шепчет. Бледна, как стена, как смерть.

Подвернулся здесь Фалалейка.

– Так это ж стрелки заморские, – стал объяснять он бабке. Толкует про Африку, про колонии, про дальние страны, про то, что силой погнали сюда солдат.

Смотрела, смотрела на внука бабка. Схватила за ухо и снова свое:

– Сила нечистая! Сила нечистая!

– Их силой погнали! – кричит мальчишка.

Не отпускает бабка Фалалейкино ухо. Словно бы ухо во всем виновато.

– Буржуи погнали. Буржуи английские, буржуи французские, – тараторит мальчишка.

Собрались около бабки и Фалалейки люди.