Шрифт:
– Значит, Шассэр оказался...
– Ключом к Путям, - кивнул Владыка, - и теперь мы их лишились... Но и это еще не все... Как сказала Верховная жрица, Пути и наша магия тесно связаны друг с другом, и как повлияет на нас всех их закрытие - неизвестно...
– Но как?! Как Варина вообще смогла подобраться к нему, не говоря уж о том, чтобы взять его в руки?
– Не знаю, и никто не знает!
– кулак Владыки с грохотом обрушился на стол.
– Все, что мы знаем о Шассэре, говорит об одном - никто не мог даже прикоснуться к нему. И теперь единственный шанс для нашего народа - бредни полубезумной старухи... Ладно, рассказывай!
Это была не просьба друга, но приказ Владыки, и Атисс склонил голову:
– Слушаюсь. Словом, я нашел её, но вот ответы... Это все, что я смог получить, - он расстегнул камзол и, достав сложенный в несколько раз лист бумаги, протянул его Рессару, - и даже не сумел его развернуть!
Выхвативший лист из пальцев друга Владыка развернул бумагу, быстро пробежал текст глазами и уставился на нее, словно на врага. Снова прочитал, гораздо медленнее, и прорычал:
– Ненавижу пророков! Как такое вообще можно понять? Читай!
Атисс взял лист и в ту же секунду отбросил его, услышав странный шум: казалось, к покоям Владыки приближался отряд, бряцая оружием. Переглянувшись с другом, он угрожающе шагнул вперед, едва дверь распахнулась:
– Как вы смеете врываться...
Он прервался, увидев лицо вошедшего воина. По нему текла кровь, а глаза были полны горечи. Опустившись на одно колено, тот прохрипел:
– Владыка, рен Атисс, война! На Путях погиб наследник престола Ронтара и его невеста, люди обвинили нас в злом умысле и напали на Наросс!
– Вот и сбылось...
– еле слышно прошептал Владыка и приказал, обращаясь к одному из воинов охраны, вбежавших в кабинет вместе с вестником:
– Лаэсс, передайте членам Совета, что я жду их в Зале Решений через полчаса. Атисс, ты пойдешь со мной.
Через полминуты комната опустела, свет погас, а забытый всеми лист остался лежать на полу, куда он упал, отброшенный рукой Атисса. Через пять минут дверь бесшумно отворилась, и в нее проскользнула странная фигура в неприметной серой одежде - она казалась лишь тенью среди прочих теней... Подняв листок, вошедший поднес его к глазам и зажег крохотный огонек. Испачканный кляксами и какими-то пятнами лист был заполнен строчками, написанными неверной и явно дрожащей рукой:
Тьмой мир окутан, и слышно войны уж дыхание
Много ошибок свершится во мраке незнания
Будут кровавыми дни и безумными ночи
Вновь мир настанет, но хрупок, увы, и непрочен.
Слиянье кровей свой путь выбирает во мраке,
Кровью и плотью хранит оно силу могучую,
Жизни дорогой ведут его странные знаки
Ждут испытанья его на пути неминучие.
В мир приведут его бури и войны...
Долгой дорогой пройдет то дитя и тревожною....
Если же сделанный выбор признают достойным
Снова Пути отворит, сотворя невозможное...
Вошедший перечел текст несколько раз, явно пытаясь запомнить его наизусть, затем бережно положил на то же место и тихо вышел из комнаты, кривя губы в сардонической усмешке. Никто так и не заметил его и не узнал, что пророчество стало известным тому, кто был в силах помешать его осуществлению...
Глава 1.
Двадцать лет спустя. Деревня близ Торенских гор, северная граница империи Ронтар.
Худенькая фигурка скользнула в колючие кусты, не обращая внимание на больно царапающие кожу шипы, и затаилась там, слушая буханье тяжелых сапогов. Может, пройдет мимо? А нет, так не полезет доставать?
– Лийка? Где ты там, шлюхино отродье? Выходи, а то хуже будет!
"Ремар... ненавижу, чтоб тебя мавки в омут затащили..." - названная Лийкой закусила дрожащую губу, рассматривая двоюродного брата: такого же крупного, высокого блондина, как и вся их семья. Да, пожалуй, как и все жители небольшой безымянной деревушки в предгорьях Торенских гор. Одна Лиасса, или Лийка, как называли ее почти все вокруг, выбивалась из общего ряда: худенькая, маленькая - в тринадцать рост ее едва достигал двух с половиной локтей, с серо-зелеными глазами и черными волосами.
В который раз Лийка безуспешно вопросила небеса: за что? Почему ее мать понесла вне брака? И если уж ей было суждено родиться ублюдком, то почему она не могла стать похожей на маму, от которой ей достался лишь цвет глаз?
– Ремар!
– властный голос заставил того отказаться от поисков двоюродной сестры и склонить голову перед статной, величественной старухой.
– Бабушка Ярина...
– Ремар, ступай в дом, - негромко приказала та.
– Но...
– начал тот и тут же стушевался под направленным на него ледяным взглядом бабки.