Адмирал (1828). Участник русско-шведской войны 1788–1790. Совместно с Юрием Лисянским на кораблях «Надежда» и «Нева» совершили первую русскую кругосветную экспедицию (1803–1806). С 1827, в течение 16 лет был директором морского кадетского корпуса.

Благодарность есть добродетель (хотя редкая, но) морякам почти всегда свойственная.

Кук, Бугенвиль, Нельсон не сделались бы никогда оными, каковыми явились в своем отечестве, если бы выбирали людей по одному только рождению.

Мне советовали принять несколько и иностранных матросов, но я. зная преимущественные свойства российских, коих даже и английским предпочитаю, совету сему последовать не согласен.

Мореходец должен поставить законом, чтобы сколько возможно не приближаться к путевым линиям своих предшественников и изведать со строгою точностью места, в коих новейшие мореплаватели видели признаки земли близкой. Я старался следовать сему правилу, сколько позволяли обстоятельства.

Мореходу воображение, как сноровка нужна.

Надеюсь на море. (Девиз И.Крузенштерна).

Не одно только человеколюбие налагает заботливое внимание к нуждам матросов, но и сам долг службы этого требует.

Капитана и офицеров которые, навещая его ("посещая его болезненный одр»), утешают и заботятся, – чтобы помочь ему.

От снисходительного обращения дисциплина никогда не нарушится. Это относится в особенности к русским матросам, имеющим все качества, отличающие хороших моряков.

Познание течения моря столь важно для мореплавания, что мореходец должен поставить себе обязанностью производить над оными наблюдения во всякое время со всевозможной точностью.

Ревность и любовь к наукам столь велики и столь всеобщи, что не будет недостатка в желающих, что найдутся люди, которые охотно оставят надежду на большое жалование или пенсию, если только будут иметь счастие, что их употребят в экспедиции.

Худо пишут моряки, зато искренне. (Эпиграф И.Ф.Крузенштерна к его книге "Путешествие вокруг света в 1803–1806 гг." на кораблях "Надежда" и "Нева". Стоял на титульном листе первого издания книги.)

Капитан-командора (1821). Участник русско-шведской войны (1788–1790). Руководитель двух кругосветных экспедиций. Написал 205 томов книг по географии и морскому делу, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1818).

В грубых ошибках по службе молодость извинить не может: для неопытных офицеров книги есть; надобно только иметь охоту ими пользоваться.

Даже купеческих кораблей чиновники за стыд и бесчестие почитают при кораблекрушениях оставлять свои суда, доколе не принудят их к тому совершенная невозможность оставаться на них… а военные офицеры еще более должны дорожить своей честью: им некогда не надобно забывать, что в опасных случаях на море стихии представляют неприятеля, а корабль-крепость в осаде.

Действуя, нельзя исходить только из нынешнего положения вещей, как нельзя вечером не думать о том, что неизбежно придет утро.

Ежели мореходец, находясь на службе, претерпевает кораблекрушение и погибает, то он умирает за Отечество, обороняясь до конца против стихий, и имеет полное право наравне с убиенными воинами на соболезнование и почтение его памяти от соотчичей…

Если бы совершенному мореплавателю удалось совершить открытие, которые сделали Беринг и Чириков, то по всем островам и даже по каменьям рассадил бы он всех министров и всю знать и комплименты свои обнародовал бы всему свету.

Если бы хитрое и вероломное начальство, пользуясь невниманием к благу Отечества и слабостью правительства хотело, по внушениям и домогательству внешних врагов России, для собственной своей корысти, довести разными путями и средствами флот наш до возможного ничтожества, то и тогда не могло бы оно поставить его в положение более презрительное и более бессильное, в каком он ныне находится.

Здравый рассудок, справедливость и польза географии требуют, чтобы населенные части земного шара назывались так, как они жителями своими именуются.

Из всех занятий, коим посвящает себя человек для общественного блага, морская служба есть занятие самое тягостное, самое несносное и самое опасное.

Кто из мореходов может сказать, что за успехи, увенчавшие его меры и предприятия, он обязан единственно своему искусству и благоразумию, и что счастье не имело в них никакой доли?

Лучше никакого флота, чем плохой флот.

Моряки пишут плохо, но чистосердечно, живут одиноко, но чувствуют остро, избалованы и потому больше других стесняются женщин!