Я внимательно посмотрел на своих офицеров и подмигнул им из-под фуражки. Ребята стояли с каменными лицами. Из строя не вышел ни один. Да и то сказать - господин генерал действовал прямолинейно как дурак. Такие вещи не так делаются, не пред строем, к людям подход нужен...

– Не соображаете?
– Развел руками генерал через минуту, когда пауза чересчур затянулась. Похоже, он слегка растерялся, думая, что хоть одного недовольного найдет.
– Вот ты, штабс-капитан, - подошел он к Пашке, сделав сразу плохой выбор.
– Ты молодой офицер, уже в большом звании, а еще вся жизнь впереди. Хочешь прослужить остаток жизни вместо столичной гвардии в Туруханских болотах?

– Никак нет, ваше превосходительство, - побледнев, сказал Пашка.

– Тогда пиши рапорт о переводе.

– Не буду, ваше превосходительство, - не меняясь в лице, ответил Пашка.

– Что ты сказал, мальчик?! Пиши перевод, это приказ!

– Осмелюсь попросить подобный приказ в письменном виде, ваше превосходительство.

– Идиот, - махнул рукой на Пашку генерал.
– Ну а ты, что думаешь, - в этот раз он пристал к Насте, моей бывшей соседке по комнате вместе с Юлей в училище. Худенькая блондинка из Юлиной эскадрильи держалась скромно, вперед не лезла, и я подумал, что ее сейчас генерал сломает. Такая уж она была - тихая и покладистая, домашняя какая-то... Я даже из-за такого характера держал ее в группе спасения и поддержки, а не в атакующих эскадрильях.

– Напишешь рапорт, поручик?
– Грозно рявкнул генерал, глядя на девчонку сверху вниз.

Настя, слегка задрожав перед толстяком, спрятала глаза в землю, а я почувствовал, что начинаю звереть по-настоящему.

– Никак нет, ваше превосходительство, - тихо произнесла она.
– Не напишу.

– Да что вы все, сговорились? Ты дура!?
– Побагровел Носенко. Потоптался немного, а потом повернулся ко мне.

– Может ты прикажешь своим офицерам, чтобы не они дурили, подполковник Дергачева? - Вспомнил он о моем существовании.
– Если тебя так подчиненные уважают, то объясни им, что не надо губить свою жизнь и карьеру.

– Есть, - козырнул я. Подошел к строю и, активировав орб, немного взлетел над землей, чтобы быть повыше генерала.
– Господа боевые маги, есть желающие добровольно покинуть батальон и служить под началом этого? - Я широко улыбнулся своим бойцам и показал пальцем на генерала.
– Нет таких? Отлично. Господин генерал, желающих писать рапорта нет. У вас все?
– Повернулся я к Носенко.
– Если да, то позвольте откланяться, мне и батальону некогда. По плану у нас летная подготовка.

– В болоте сгною, девчонка, - прошипел мне генерал. "Ага, мы окончательно перешли на неформатное общение" .

– Сгноилка не выросла, толстый хрен, - тихо сказал я, так чтобы это слышал лишь Носенко.
– Облезешь. "Ой, кажется, ближайшие офицеры в строю это услышали. А вот свита генерала -точно нет. На диктофон не запишут".

– Батальон, на взлет!
– Отдал я команду, поднявшись еще чуть выше.
– Приказывает подполковник Дергачева. Все айда за мной! И, полыхнув стартовым импульсом, я взлетел в небо, глядя как эскадрильи, одна за другой отрываются от плаца и занимают свой порядок в строю над училищем. Свита генерала замерла с закинутыми вверх лицами, сам Носенко что-то кричал. Да пофигу...добром с ним все равно не договоришься.

Генерал не соврал, в первой половине ноября батальон получил из генштаба приказ на дислокацию. Батальону предписывалось немедленно оставить училище и перелететь в небольшую деревеньку Нельма, близ озера Лача в Вологодской губернии и там ждать дальнейших приказов. И тут я понял, что имел в виду Носенко под "сгноить в болотах". Никакая это была не фигура речи, а самая что ни на есть реальность. Представьте себе ноябрь на севере, практически в лесу. Сотня магов, пара десятков специалистов из обслуживающего персонала и минимум оборудования, которое мы унесли буквально на руках. И небольшая деревушка в семнадцать дворов, рядом с озером. Холодно, периодически идет то снег, то дождь. Условий никаких - не выгонишь же хозяев из их домов, там и так семеро по лавкам? Кое как распихались вместе с крестьянами и скотиной под крышей... И все. Даже о снабжении батальона начальство не побеспокоилось, выделив нам лишь издевательскую сумму на закупку продовольствия у местного населения. Если бы оно было у него, это лишнее продовольствие. Прошел день, другой, третий, неделя, - приказов никаких, о нас словно забыли. Гордые маги во главе с легендарным подполковником значит? Посмотрим, как вы запоете, когда жрать будет нечего и крыша над головой протекает. Напишите рапорта о переводе, когда вам этот батальон хуже горькой редьки станет, никуда не денетесь, - примерно так я понимал ход мысли штабного начальства. И эти же нехитрые соображения объяснил своим офицерам, к чему скрывать правду? Народ не дурак, все всё понимают.

– Только хрен у них что выйдет, - добавил я, рассказав все своим комэскам.
– Переживем и боеспособность сохраним. Батальон закрыть у них кишка тонка, а все эти политические игрища... Мы солдаты или кто? Сказано в уставе переносить стойко тяготы, значит, будем переносить. Все еще выправиться, без магов Российской армии не обойтись. Все наладится лучшим образом.

Сказать-то я сказал, но кошки на душе скребли. Скоро война с Суомией, а мы ерундой страдаем. И опять же - у меня в подчинении не серая пехота из крестьян, а аристократия. Они отличные парни и девчонки, но... На войне, это одно, а гнить под дождем и мерзнуть просто так, когда можно просто написать рапорт о переводе и здравствуй Питер и гвардейский статус... Как бы наиболее нестойкие не поддались соблазну. И что мне делать в этой ситуации?

"Соображай, Леха", - думал я, лежа в летном комбинезоне ночью на полатях в пропахшей дымом холодной хате и слыша, как завывает ветер в печной трубе. Что бы на моем месте сделала сестра Танечка? Наверняка японец попытался бы использовать какой-нибудь прием из своей менеджерской практики. А что могу я?

В голове вертелись разные мысли, но толку от них не было. Попытаться связаться с Ребровым, я же ведь не под арестом, верно? А толку, он наверняка в курсе, и так делает что может. Брать выше и пытаться достучаться до Николая? Нет...плохая мысль. Ныть и просить я не буду и точка. Батальон у меня героический, а я личность известная, можно сказать распиаренная. Нельзя свой имидж портить. Так-так, о чем это я? Имидж, пиар, слова-то какие, их тут и не знают особо... А что если?