– Ясно, - помрачнел я.
– Простите, Матвей Филиппович, я не знал таких тонкостей, думал, если полиция не цепляется, то все уже обошлось. Чем мне все это грозит?

– Как дело повернется, - вздохнул Ребров.
– Если обвинения докажут, то тебя вчистую выгонят со службы. Отобрав награды, пенсию и право ношения мундира. Если докажут не все - возможны варианты, но все плохие, скажу откровенно. Ладно, Танюха, не вешай нос раньше времени. Ты у нас как знамя, а за знамя дерутся до последнего. Мы за тебя еще повоюем, у тебя не только враги, но и друзья есть. Только постарайся пока никуда снова не вляпаться.

Глава 21. Контрзаговор.

Суд назначили через две недели, на середину мая. Тянуть месяцами резину, ведя долгое и скрупулёзное следствие и подшивая материалы дела в десятки томов, никто не стал - нечего тут, мы не полиция. Я сначала было удивился такой оперативности, но когда узнал о суде офицерской чести поподробнее, расспросив Пашку с Сергеем Коротяевым и просмотрев пару книжек, которые подкинул мне Ребров, все встало на свои места. Все равно важнее, чем подготовка к суду, у меня дел не было. Вроде как... Но, откровенно говоря, после первоначального шока и обиды мне стало как-то все равно.

Задолбали! Почему я, боевой офицер, вообще должен оправдываться перед кем-то, как нахулиганивший подросток, которого грозят исключить из школы "за поведение"? Хотите судить - судите и выгоняйте пинком на мороз, раз уж вы так алчете Таниной крови, а я умываю руки... Может быть в этом мире я уже не нужен? Так я не против, контракт с высшими силами с моей стороны отработан честно, - думая, мысленно посылая всех на три буквы...

Но это все эмоции... Кроме них были у меня и иные соображения, чтобы предаваться показной тоске и грусти с печалью заодно. Которые я, однако, пока держал при себе. Для пользы дела, само собой.

Размышляя о предстоящем разбирательстве, я поначалу исходил из реалий моей прошлой жизни. А тут все было не совсем так. Офицер Российской Федерации в моем мире и русский офицер в этом мире существенно отличались. В моем бывшем мире офицер по факту просто армейский или флотский командир, который подчиняется уставу и начальству. И на этом все. А здесь это была совершенно реальная каста людей, со своими правами, обычаями и обязанностями. Или не каста, а рыцарский орден - как хотите. Специальный суд этому ордену был нужен, чтобы сглаживать противоречия и поддерживать единство среди своих членов, причем судили в нем не по писаным законам, а по "офицерским понятиям", что ли... И, на удивление, подобный архаичный обычай был довольно эффективен. Правда, он имел ряд существенных ограничений.

Число рассматриваемых вопросов в подобном суде было невелико: он собирался, только если была задета честь мундира или нанесено серьезное оскорбление одним офицеру другому. Правда, пресловутая "честь мундира" трактовалась очень широко, включая в себя и вменяемую мне "аморалку". Все остальное - вроде нарушений устава, воровства, взяток и тем паче уголовщины рассматривал обычный военный суд.

Также поддерживалось правило "доносчику первый кнут". Нельзя было просто так заявить на кого-то и проиграть дело. Если ты кого-то обвинил, доведя дело до офицерского суда, но обвиняемый был вчистую оправдан, то прощайте погоны. Любителей кляузничать не по делу или попусту оскорбляться в офицерской среде не любили.

Интересно решался вопрос с судьями - в офицерском суде не было военюристов. Судьями служили выборные представители, которых выбирали из своей среды сами офицеры. Но, естественно, неравенство в званиях никуда не девалось. Обер-офицеры не могли судить штаб-офицеров. А уж подполковника, да еще командира отдельного магического батальона должны были судить полковники, не ниже.

Ну и приговоры - в случае, если оказывалась задета честь мундира, их было всего три: об оправдании обвиняемого, о сделании ему строгого внушения, и об увольнении со службы. Если же дело касалось разбора оскорблений, и суд решал, что серьезные оскорбления действительно были нанесены, то в случае отказа сторон мириться, суд мог вынести решение о поединке.

Вообще всяких тонкостей было много - в том числе таких, которые сводили в некоторых случаях возможность добиться справедливости к минимальной. Скажем, если поссорились два подпоручика, то их дело разбирал суд из таких же как они выборных подпоручиков и поручиков в их полку или дивизии, то там могло по всякому повернуться. А вот если поручик швырнул обвинение полковнику - тут уже собираются представители округа в званиях от подполковника и выше. И скорее всего своего оправдают, а молодого офицера выпрут в отставку без пенсиона - никому скандалисты и правдорубы не нужны.

Но все же шанс добиться правды был у любого офицера. Если тебя довели до ручки, оскорбили, или кто-то ведет себя как самая последняя свинья, то можно подать рапорт в суд и попытаться восстановить справедливость. Если в Советской армии офицерский суд чести был, в общем-то, формальностью, а в Российской его и вовсе отменили в две тысячи первом году, посчитав пережитком прошлого, то здесь этот обычай реально работал.

Впрочем, читал я это все без особого интереса. Перегорел, что ли? Неинтересно стало все, включая мое собственное будущее...