Первое время у него не возникало проблем. Йенси воровал понемногу еду и приносил брату, рассчитывая, что приемная мать ничего не заметит. Она и не замечала. Поначалу. Но затем стала покупать меньше продуктов и внимательно следила за содержимым холодильника и буфета. Йенси пришлось сообщить брату, что тот сам теперь должен добывать себе пропитание.

– И как я буду это делать?

– А где ты раньше доставал еду?

Иштван показал на застекленные шкафчики, которых было полно в квартире. Он просто открывал их по очереди, один за другим и съедал все, что находил внутри, включая соусы и другие приправы. После этого ставил пустые бутылочки на определенные места согласно одному ему понятной схеме.

Что еще оставалось Йенси? Только по-прежнему таскать у приемной матери продукты, просто теперь в меньшем количестве. Однако вскоре Иштван стал жаловаться на постоянный голод, и младшему брату пришлось наполовину урезать собственный рацион. Он припрятывал пищу и при первой возможности тайком носил Иштвану. Теперь и он голодал, но зато помогал брату.

Какое-то время Генри избегал друга, но затем снова начал повсюду за ним таскаться, а когда узнал, что Йенси живет впроголодь ради того, чтобы кормить брата, стал сам носить ему продукты.

– Это не для твоего братца, – предупреждал он, – а для тебя.

И хотя он быстро сообразил, что Йенси все равно отдает б'oльшую часть брату, продолжал приносить еду.

Спустя несколько недель Генри даже решился составить товарищу компанию в его визитах на старую квартиру. Первые разы он вел себя настороженно, готовый сразу дать деру, если вдруг Иштван поведет себя странно. Однако нападения больше не повторялись, Генри успокоился и постепенно привык к самой мысли о том, что у друга есть родной брат. Он теперь постоянно помогал Йенси, сделался его сообщником.

Вероятно, они втроем еще долго могли бы вести такую жизнь. Конечно, Йенси очень много времени уделял заботе о брате, и это сказывалось на учебе в школе, но верный Генри и здесь помогал ему: подсказывал правильные решения на контрольных и делал за него большую часть домашних заданий. В общем, так могло бы длиться целую вечность… если бы не Иштван.

Однажды, сидя на кушетке и глядя прямо перед собой, он вдруг заявил:

– Я хочу жить вместе с тобой.

– Правда? – переспросил Йенси.

Иштван кивнул.

– Да, так должно быть. – И он быстро начертил в воздухе фигуру. – Видишь?

Потом внезапно вскочил и вышел из комнаты.

Генри и Йенси удивленно переглянулись.

– И что это было? – поинтересовался Генри. – Он не может жить с тобой.

– Но, возможно, должен…

– Даже если он и захочет, это не дозволено. Родным братьям или сестрам нельзя жить вместе у одного опекуна. Особенно если один из них трудный подросток.

Йенси уже приготовился резко ответить товарищу, но закрыл рот, так как понял, что тот прав.

– Ты должен сказать ему, что ничего не выйдет.

Йенси помотал головой:

– Да он, наверное, позабудет об этом. Наверняка уже забыл. Смотри, он даже не дождался ответа и ушел.

Но когда Иштван вернулся, оказалось, он уже упаковал все свое нехитрое имущество в небольшую коробку. На плечи он набросил одеяла, натянул на себя обе имеющиеся пары штанов и все три рубашки. Вид у Иштвана был как у ребенка, который очень старался самостоятельно одеться, но смог как смог.

– Ну, я готов, – заявил он. – Можем идти.

Друзья застыли в недоумении. Генри выжидающе глядел на Йенси, но, не дождавшись ответа, покачал головой и пошел прочь.

– Так чего мы ждем? – спросил Иштван.

– Послушай… – вздохнул Йенси, – ты не можешь пойти.

– Почему?

– Тебе не разрешат жить со мной.

Иштван нахмурился, начертил в воздухе еще одну фигуру и уставился на нее.

– Тогда ты будешь жить здесь, – с неохотой заявил он.

Йенси опустил голову.

– У меня теперь другая жизнь. Я не могу ее оставить.

Лицо Иштвана помрачнело.

– Ты меня не любишь? Ведь я твой брат.

– Да, ты мой брат, и я люблю тебя. Я буду помогать тебе всем, чем могу. Но… у меня ведь есть своя жизнь.

Рот Иштвана искривился, словно его больно ударили. Он резко повернулся, ринулся в спальню и громко хлопнул дверью.

Йенси подергал ручку, но она не поддалась.

– Послушай, Иштван, не надо так. Разреши мне войти.

Не дождавшись ответа, он забарабанил в дверь. Безрезультатно. Он уже начал представлять себе всяческие ужасы: вот Иштван забился в угол спальни и, рыдая, пытается ржавым гвоздем перерезать себе горло или мастерит петлю, чтобы повеситься. Йенси помотал головой, стараясь отогнать дурные мысли, но они не желали исчезать.