Дед встал на колени возле Еника, погладил его по волосам:

— Вставай… Будем потихоньку собираться.

Еник открыл глаза так резко и были они такие ясные, что у деда закружилась голова.

— Знаешь, что мне снилось?

Дед смущенно поморгал.

— Я летал, а скворцы меня боялись.

— Очень красивый сон, — выдавил из себя дед. Он запер погреб на ключ и на засов и еще дважды проверил, чтоб убедиться, хорошо ли он это сделал.

Они медленно пошли меж рядов. Еник с удивлением остановился. Он оглядел поникшие ошметки гроздьев, просвечивающие в листве. Пальчиками отщипнул забытую виноградину.

— Деда, а где виноград?

Деду трудно было говорить. Сперва он поднял к небу большой палец и героически осклабился:

— Улетел… Скажу тебе, мои золотой, что так мало забот со сбором винограда у меня в жизни еще не было.

Если б перед Еником разверзлась земля, он удивился бы меньше..

— А я спал… А я ничего не видел, — плаксиво протянул он. И вдруг остановился. — Как же я не слышал выстрела?

Дед сокрушенно покачал головой.

— Почему ты меня не разбудил? — Еник зарыдал, размазывая слезы по всему лицу. — Мы прогнали б их… Я палил бы вместе с тобой!

* * *

Не было и восьми, а Еник уже лежал в постели; дед, сгорбившись, сидел у него в ногах. В тишине тикали часы с длинным маятником и тетеревом на золотой тарелке; под стрелками на циферблате красовался замок, тоже золотой. Часы тикали упорно, а возле дома ухал сыч.

— Деда, из чего ты будешь делать теперь вино, раз у нас больше нету винограда?

— Не знаю, парень. Из ничего. Просто не будет никакого вина.

Еник жалобно скривился.

— Деда, ты меня любишь?

Дед прерывисто вздохнул.

— Ты и сам знаешь, что люблю, — ответил он без всякого выражения и превозмогая себя. — Чего тебе пришло такое в голову?

— Потому что я-то люблю тебя.

— Я знаю, — продолжал дед таким же бесцветным голосом. Он не мог не думать о винограде, о том, что же теперь делать, и этот разговор стоил ему усилий.

— Откуда ты знаешь, я ведь только сейчас сказал тебе об этом?

Все же дед улыбнулся:

— Так. Знаю, и все.

Еник сосредоточенно нахмурился.

— Олин тоже меня любит… Это сразу понятно, не надо и спрашивать.

— Спи, — шепнул дед.

Еник повернулся на бок и укрылся с головой.

— Спокойной ночи.

Еник высунул из уютного гнездышка руку и помахал деду.

Дед потер глаза. Потом еще раз потер.

* * *

Утром дед сидел во дворе в плетеном кресле-качалке и смотрел на облака. Они терлись, поглаживали друг друга, мягкие, белые, безмятежные, а потом молча расходились, даже не помахав на прощанье. Солнце золотило им макушки и наполняло небесную лазурь теплой прозрачностью.

Лучшей погоды для винограда давно не было, повторял про себя дед с самого рассвета. Он думал об этом, как проснулся, если вообще спал в эту ночь.

Винца будет ему недоставать.

Где-то по самому донышку глаз обжигающими лапками пробежало сожаление. Конечно, ему грустно не из-за пустых бочек, а оттого, что без дела будут стоять пресс, и надраенный короб, и щиток, свежевыкрашенный белой краской, и смазанный гусиным салом винт. Удручала нечаянная ненужность вещей, которые еще существовали, чтобы занять его руки и время, летящее в бесконечность.

Он смотрел на свои руки, лежавшие на коленях, и не знал, что им сказать. Они тихо жаловались, им было жутковато.

Еник играл на улице с Олином. Желтой лопаткой с красной ручкой они разрывали кротовьи холмики возле анютиных глазок и на синей тележке отвозили землю на тропинку к соседу.

Дед аккуратно запер за собой дверь и с упреком наморщил лоб:

— Что это вы вытворяете?

— Мы прогоняем крота. — Еник с важным видом приподнял плечики.

— Кроты вредные, — выпалил Олин.

— Такие же, как я или вы, — проворчал дед. — Ничего-то люди не понимают.

— Ты куда? — поинтересовался Еник.

— Вот. — Дед брезгливо, будто дохлую ворону, приподнял хозяйственную сумку.

— Еня хвалится, что у вас есть пушка.

— Само собой, — осадил дед Олина.

— Я с тобой пойду. — Еник воткнул лопату в яму и повернулся к Олину. — Ну и копай сам, раз не веришь, что у нас есть пушка.

— Не ходи, — заныл Олин. — Если уйдешь, я не буду с тобой водиться.

Еник пренебрежительно фыркнул и взял деда за руку.