Выбравшись на улицу, я обратился к Лидии:

— Что ты там плела насчет того, что мы оба беременны?

— Я была расстроена.

— Я просто балдею от твоих выходок!

— Господи, Харви, неужели ты такой истукан? Или ты совсем бесчувственный? Разве ты не видел, что я умираю от страха?

— После всего, что ты перенесла, умирать от страха там? — Мы с Лидией шагали в западном направлении по Семидесятой улице. — В течение многих месяцев вела блаженно-идиотское существование в доме пары зверюг, которые готовили тебе страшную смерть, а тут вдруг так струхнула на какой-то пустячной вечеринке?

Лидия пожала плечами и покачала головой.

— Ну, в чем дело? — спросил я.

— Неужели тебе не ясно, дуралей ты эдакий? — внезапно набросилась на меня Лидия. — Все, что у меня есть во всем нашем мире, покоится вот в этой сумочке. — Она сунула мне под нос свою дешевую сумочку. — Могла ли я не растеряться? Я не знаю, куда мне бежать. Где прятаться. Что делать. У меня нет ни единого друга — никого!

— Ну… — начал я, но осекся. Потом продолжил: — Это не совсем так, Лидия. Я тебя прекрасно понимаю, но все не так уж безнадежно. Потом, у тебя есть я…

— Ты?

— Да. — Я взял ее за руку и мы свернули на Парк-авеню. — Я, конечно, не парень твой мечты и звезд с неба не хватаю. Но все же, это лучше, чем ничего. Я хочу сказать…

— О, Харви, ну почему ты не посмотришь правде в глаза? Ведь все, что тебе нужно, так это найти украденное колье и получить за него пятьдесят тысяч!

— Разве у тебя не та же самая цель?

— Нет! — рявкнула она.

— Разве ты устроилась к Сарбайнам не для того, чтобы завладеть этим колье?

— Черт побери, Харви, как ты можешь рассуждать, когда ты вообще ни черта не знаешь?

Я пожал плечами.

— Здесь ты права, — согласился я. — Мы ничего друг о друге не знаем. Возможно, мне и в самом деле нужно только это колье. Не знаю. Я еще мало знаю самого себя, а уж тебя, конечно, совсем не знаю. Хотя мне кажется, что прошло уже много лет, познакомились мы с тобой лишь сегодня днем, а сейчас время еще только близится к полуночи. Предлагаю тебе рискнуть. Собственно, тебе ведь и деваться-то некуда. Я постараюсь тебе помочь…

— Харви, — шепотом оборвала она. — Харви, мне кажется, что за нами следят.

— Что?

— Минуту назад, когда я оборачивалась, мне показалось, что я увидела тех самых мужчин. А вот сейчас я их уже точно увидела — это они!

Я оглянулся и — точно. Те самые двое. Совсем недалеко. А на улице ни души. Парк-авеню по ночам вымирает. Мертвая улица в мертвом городе. Я пошарил глазами по улице, высматривая такси, но ни одной машины в пределах видимости не оказалось.

— Свернем сюда, — шепнул я. — Быстро!

Я увлек Лидию за угол и мы не чуя под собой ног понеслись по направлению к Лексингтон-авеню. Перед входом в метро мы остановились и обернулись. Как раз в этот миг наши преследователи вынырнули из-за угла.

Я потащил Лидию в метро, но она заупиралась, опасаясь, что мы очутимся в ловушке.

— Это тупик! Нас там поймают! — затараторила она.

— Не поймают, если мы успеем вскочить в поезд, — сказал я. — Если повезет, то мы от них избавимся.

— Харви, по ночам поезда ходят совсем редко.

Мы остановились перед кассой, а станция между тем начала наполняться постепенно нарастающим гулким воем приближающегося поезда. Я победоносно улыбнулся Лидии и протянул кассиру десять долларов.

— Извини, приятель, — буркнул тот, — но я десятки не размениваю. Не больше доллара.

— Черт побери, сделай для нас исключение!

Кассир оцарапал меня неприязненным взглядом.

— В чем дело, чувак? На неприятности нарываешься?

Я поспешно выворотил карманы — ни одной монетки и ни одной банкноты мельче десяти долларов. Лидия полезла в сумочку, бормоча, что мы влипли и что она меня предупреждала. В следующий миг она выгребла из сумочки два дайма и пятицентовик; мне, в свою очередь, удалось обнаружить завалявшиеся в кармане пять центов. Поезд уже подходил к перрону. Я судорожно сгреб всю мелочь и сунул под нос кассиру, но этот мерзавец, успевший стать моим заклятым врагом, не спешил отдавать нам жетоны. Он дважды пересчитал мелочь и внимательно осмотрел мой пятицентовик, словно сомневаясь, пробовать ли его на зуб. Мне пришлось проглотить все жгучие, дьявольские изощренные проклятия, которыми я собрался разразиться в адрес кассира и его родни, поскольку я опасался, что они не ускорят его манипуляции. Лишь, получив жетоны, я изрыгнул в его сторону грязное ругательство, и мы с Лидией очертя голову рванули к турникетам.

Лидия проскочила раньше меня и бешено помчалась к уже закрывающимся дверям поезда. Ей не хватило около дюйма, а когда я ее настиг, поезд уже отходил от платформы.

— Что ж, на сей раз нам, кажется, не повезло, — задыхаясь, проговорил я.

— Харви, я боюсь.

Я не видел смысла признаваться, что у меня тоже душа ушла в пятки Лидия была и без того не слишком высокого мнения о моей персоне. Я предложил ей ступать за мной, хотя даже понятия не имел, куда нужно идти. Тем не менее, поскольку вид у меня был весьма целенаправленный, Лидия послушалась и мы зашагали к концу перрона. Тем временем хвостовые огни поезда скрылись в зияющей пасти туннеля.