— Придурок подписывался ее именем всякий раз, когда расплачивался за бензин, — сказал Долан и поднялся на ноги. — Вы двое продолжайте и знакомьтесь. Для меня пришло время перекурить.

Когда Долан вышел, я спросила — У вас есть теория, почему так и не узнали, кто такая Джейн Доу?

— Нет. Мы ждали, что ее быстро опознают, кто-нибудь узнает ее по описанию в газетах.

Все, что я могу думать — о ее пропаже не заявили. Или рапорт о ней был похоронен в куче бумаг на столе какого-нибудь копа. Сейчас мы вряд ли найдем, кто ее убил, но есть вероятность, что мы сможем идентифицировать ее и вернуть родителям.

— Какой шанс?

— Не такой плохой, как вы можете подумать. Когда время проходит, люди больше склонны разговаривать. Мы можем усовестить кого-то и таким образом получить ниточку. — Он помедлил, поправляя простыню. — Вы знаете, жена Кона, Грэйси, умерла некоторое время назад.

— Он упоминал об этом.

— Это его здорово подкосило, но он, как будто, начал выбираться. Но с тех пор, как его стало подводить сердце, парень пребывает в панике. Его курение и поглощение спиртного вышло из-под контроля. Я пытался найти способ привести его в порядок, так что, как только возникло это дело, я в него вцепился.

— Вы говорите о Джейн Доу?

— Верно. Я был счастлив, что вы согласились помочь. Это его взбодрит. Ему надо работать.

По-видимому, он не представлял себе, что Долан выражал точно такое же беспокойство о нем самом.

Когда Долан вернулся, он выжидающе посмотрел на нас. — Итак, каков план игры? Вы его уже разработали?

— Мы как раз говорили об этом. Кинси хочет осмотреть место преступления, до того, как мы сделаем что-нибудь еще.

Я сказала — Правильно.

Долан сказал — Чудесно. Я намечаю это на завтра.

Долан заехал за мной в десять утра на своем шевроле 1979 года. Стэси сидел на заднем сиденье. Вид машины изнутри оставлял желать лучшего. Коричневая краска окислилась, покрывшись молочной патиной, как старая шоколадка. Длинная зазубрина с пассажирской стороны сделала дверцу почти неоткрываемой. Я умудрилась ее открыть, дернув так, что металл взвизгнул в знак протеста. Усевшись, я рискнула закрыть ее снова.

Я повернулась, чтобы взглянуть на Стэси, который сидел сзади с большой подушкой за спиной. Красная вязаная шапочка была натянута почти до бровей. — Растянул спину, — пояснил он. — Двигал коробки на прошлой неделе.

Долан повернул зеркальце, чтобы разговаривать с отражением Стэси. — Ты должен был подождать меня.

— Перестань вести себя как наседка. Я потянул мышцы, вот и все. Не о чем говорить.

При резком свете дня я заметила сероватый оттенок его кожи. Он был одет в коричневые вельветовые брюки, ботинки на толстой подошве, шерстяную рубашку в красную клетку и рыбачий жилет.

Долан включил зажигание. Мотор кашлял и умирал дважды, но в конце концов вернулся к жизни и мы тронулись в путь. В машине пахло табаком. Пол был усыпан старыми чеками, пустыми сигаретными пачками и разнообразными целлофановыми пакетами.

Мы заправились на станции обслуживания около шоссе 101, и машина влилась в поток, двигающийся на север. Как только мы двинулись с постоянной скоростью, Долан включил прикуриватель и потянулся за сигаретами.

Стэси сказал — Эй! У тебя тут раковый больной.

— Это тебе не мешает курить твою трубку.

— Трубка только для отдыха. А так, как ты дымишь, ты отбросишь коньки скорее меня.

— Балбес, — буркнул Долан, но оставил сигареты в покое.

Стэси постучал меня по плечу — Видели? Он обо мне заботится. Вы бы никогда такого о нем не подумали.

Улыбка Долана была едва заметной, но смягчила его лицо.

После городка Колгэйт железная дорога и шоссе пошли параллельно океану. К северу едва виднелись горы Санта Инес, темные и зеленые, густо покрытые невысокой растительностью.

Долан и Стэси завязали разговор, состоящий из охотничьих и рыболовных историй.

Не доезжая несколько миль до Галл Коув, Долан свернул на запад, по калифорнийскому шоссе номер 1. Окружающие виды убаюкивали меня. Волнистые холмы были усеяны мохнатыми массивами темно-зеленых дубов. Небо было бледно-голубым, только с легчайшей дымкой облаков. Воздух пах разогретыми на солнце, сбрызнутыми лютиками, лугами, на которых кое-где пасся скот.

Время от времени дорога шла через беспорядочное нагромождение высоких скал. В одном таком месте тридцать два года назад громадный валун сорвался со склона, разбив ветровое стекло машины моих родителей. Я сидела сзади, играя со своей бумажной куклой и была недовольна, потому что погнула ее левую ногу. Я как раз собиралась захныкать, когда услышала испуганное восклицание родителей. Возможно валун был видим какое-то мгновение, подпрыгивающий на спуске, вместе с более мелкими камнями и землей. Времени среагировать не было. Валун разнес вдребезги стекло, раздробив голову и грудь моего отца, убив его на месте. Неуправляемая машина развернулась вправо и врезалась в скалу.