Офицерам интересно было познакомиться с самыми настоящими узкоглазыми корейцами, про богатство которых в городе Чу ходило множество самых невероятных слухов.

Соседи по столику вдобавок ко всему на вид совершенно простыми и приятными виделись. Вот потому и приняли авиаторы предложение. Быстро столики сдвинули да и вокруг расселись.

– Вы, господа офицеры, не стесняйтесь только, – сказал Ю, – сегодня я угощаю. Праздник у меня большой.

Бармен завалил стол самыми, что ни на есть, деликатесными закусками, выпивку хорошую принёс – и пошло дело.

После того, как пару раз кинули за воротник, разговор поживей полился и как-то сам собой о генерале Чо завязался.

– Так и не удалось взглянуть на вашего прославленного генерала, который весь город на уши поставил, – заметил Ю, – а так хотелось пообщаться с тем серьёзным мужчиной.

– Испытатель он, конечно, неплохой, – тут же отреагировал Фомин, – но как человек – самое настоящее дерьмо. Так что немного вы потеряли, товарищи корейцы, не встретившись с субъектом этим.

– Чем же не угодил вам этот человек весёлый? – удивлённо спросил Ю.

– А тем, что так, как он, нормальные мужики не поступают, – продолжил Круглов. – Ну как вы думаете? Сидим мы вот в этом самом кабачке водочку тянем. И вдруг заходит нежданно-негаданно Чо. Вскакиваем от радости, что с легендой живой поквасим! Вот, думаем, память останется! Ан нет! Легенда морду ящиком сделала и мимо прошла, будто мы шапки-невидимки понадевали. Удивились не на шутку, конечно, а он сел за столик один, как бирюк. Три бутылки коньяку взял, от одной отпил, от другой и сидит вражина глазами блымзает.

Рты мы поразевали да глаза повылуповали, на такое глядя: «Уж не опился ли, – думаем, – часом да умом не тронулся?» Лично у меня даже мысль промелькнула, что спасать человека надо. За руки, за ноги его – и в санчасть. Пусть там ладу дают. Разве станет нормальный мужик к трём бутылкам по очереди прикладываться. Не чокнутый никогда, если один пьёт, вторую бутылку распечатывать не станет, потому что коль с собой забирать потребуется, так заводская упаковка она во всех отношениях лучше, не затычка же из газеты всё-таки. И так, и эдак пузырь вертеть можно.

Но в дурдом товарища генерала мы тащить сразу не стали. Убедиться поточнее решили в его, так сказать, дееспособности. А он сидит, напыжился. Красный-красный. Да на нас, на коллег своих, так поглядывает искоса, будто мы враги его самые что ни на есть кровные. Противно нам стало от того. Допили мы водку, плюнули и ушли не прощаясь, чтоб глаза на него не глядели.

Не успели выйти только да на лавочку напротив присесть, как видим Чо из подвала выходит. Злой-презлой. А за ним, чуть погодя, алкашей команда целая выскочила и, не дав уйти далеко, налетела. Отмутузила генерала да те самые три бутылочки, раскупоренные и отпитые лишь чуток, увела с собой. А мы сидим себе, словно нет нас. Ничего не видим как будто. Как он с нами, так и мы с ним. Поквитались, короче. И правильно сделали, потому что, как мы узнали потом, Чо уже не один день так дураковал: по разным забегаловкам расхаживал да коньяк чуть пригубленный оставлял негодяям. Влетали алкашики-чувадалы в заведение после ухода его и оставленное хватали. А в этом погребке неувязочка вышла. Увидел он нас и подумал, наверное, что не алкаши, а мы зацепим дары его. Похватал бутылочки свои раскупоренные, по карманам рассовал и дунул с ними. Вот и братия алкашиная издевательство такое над собой не потерпела да позволила себе генерала зарвавшегося наказать.

Круглов умолк, а Ю скривил косое лицо, призадумался и заговорил, как бы размышляя вслух:

– Зря вы так, товарищи офицеры, на человека. Что с того, что решил он покуражиться, разрядку для души сделать? Очень нормальное и естественное желание. Не аномалия какая-нибудь, а так – баловство. Коли полно всего, так каналья скука переносится, куда труднее. Так томиться начинает сердце, что ему, как воздух существу живому, срочно праздник нужен. Что-нибудь оригинальное да свежее, как, к примеру, то, что генерал придумал. Лично я вполне товарища Чо понимаю и уважаю очень даже за то, что так красиво душе своей уважить сумел. И в доказательство того, что Чо мужик правильный, хочу пример привести для ясности. Представьте себе, что генерал по-иному решил разрядиться. Не алкашню коньяком недопитым баловать, а в публичном доме просто гульнуть. Уверен, не осудили б вы его за это. А теперь представьте себе ситуацию. Резвится товарищ Чо с женщинами, куролесит, что называется, и вдруг замечает, что, оказывается, не один в номере – сослуживцы и тут достали. Ждут не дождутся, когда же проституток герой покинет да товарищей вниманием осчастливит подобострастно, на беседу дружескую соблаговолит?

Из длинного тонкого бокала Ю отхлебнул глоток белого сухого вина.

– Так вот, скажите мне теперь, – должен генерал обрадоваться, встретив в публичном доме своих сослуживцев?

Офицеры, ошарашенные таким неожиданным объяснением, были просто поражены, но не согласиться с Ю не могли. Конечно же, Чо не мог быть козлом. Просто вышло так: повстречались некстати. Осознав это, авиаторы ощутили в своих душах нарастающее чувство стыда. Захотелось им вновь с генералом встретиться и как-то вину перед ним загладить. Но Чо уже был далеко-далеко.

А Ю, пожевав веточку петрушки, продолжал:

– Молчите, товарищи офицеры, значит, дошло до вас то, что я сказать хотел. Но, кроме всего, что ещё хочу по поводу этому отметить. Товарищ Чо так нашухарил в городе Чу, что самым настоящим героем стал. Так красиво унизить местных да власть предержащих ещё никому не можилось. Схлопотали они смачный плевок в свои мерзкие душонки и снесли его безропотно. Не понимаете? Поясню. То, что ваш генерал творил, существующая система никому делать не позволяет. Кто бы ни был: вор крупный или начальник милиции, первый секретарь обкома или алкаш бездомный – упаси боже им в открытую палить деньги. Втихаря – пожалуйста, а в открытую – извините. Знает система: кто без головы да без оглядки деньгой швыряется, тот не уважает её, в грош не ставит. Вот и держит она так статус высокий свой. За неуважение к себе, невзирая на лица, под метёлку метёт и фамилию не спрашивает. Вот и томится в тисках железных неистовый южный темперамент, на белый свет боясь вырваться. В глуши и мраке тоску свою разгоняет. А тут – на тебе. Является какой-то там генерал русский, идёт по городу и на систему поплёвывает, алкашей коньяком опаивает, бабки налево и направо швыряет. Прёт по Чу, словно трубит в фанфары: «Смотрите, козлы, какой я фартовый! Чхал я и на вас, и на советскую власть! На всех чихал! Не то, что вы, пигмеи несчастные, забились по углам, прячетесь как мыши и трепещете. Что толку, что денег у вас немерено, коль мошной тряхнуть не могёте? Что с того, что власть в ручонках держите, коль по сторонам озираетесь?! Боитесь, шакалы?! А я не боюсь!», – почесал затылок Ю.