Безбрежный синий океан ???? Отрывок из сценария по мотивам одной жизни
История молодой журналистки, её любви и поисков себя. Инна с детства любит представлять свою жизнь кинофильмом, а себя - главной героиней. У главной героини должна быть интересная, сбивающая зрителя с ног история на фоне ярких декораций. Поэтому Инна стремится ко всему экзотическому и даже мечтает уехать в Китай. Но сложно играть роль, когда разные режиссёры вносят изменения в сценарий или пытаются втолковать исполнительнице, что она на самом деле не такая, как себя представляет.
?
Безбрежный синий океан
отрывок из сценария по мотивам одной жизни
I . Ван Хаоян
1.
В среду банкомат засосал мою карточку. Я писала родителям жалобные, сквозящие страхом сообщения. Оставшиеся две недели замечательного месяца, месяца обучения в Китае, мне следовало изловчиться прожить на жалкие пятьсот наличных юаней. Это казалось невозможным. Я приобрела ещё не все книги для предстоящей дипломной работы. А цены на них, к сожалению, не радуют глаз. Экологический ежегодник - 250 юаней, доклад по энергетическим ресурсам - и того больше! А потом - нужно купить подарки, сувениры, чай!
Оставив хлопотные попытки получить карточку назад, я взяла денег взаймы и решила жить скромно, без лишних расходов.
После этого неприятного события я, к своему удивлению, стала плохо чувствовать себя по утрам. Болела голова, и было тоскливо. Я старалась не усматривать в произошедшем дурной знак, но меня порой одолевало странное беспокойство. Я тщетно гадала, с чем связано нелепое, тревожное чувство. Списала всё на перемену погоды. Извечная жара к середине недели сошла на нет. В Пекин пришли дождливые дни. Пятница выдалась прохладной и туманной. Лишь вечером из-за пелены туч робко выглянуло солнце, улыбнулось городу и озолотило нежными лучами воды Хоухая.
Я бродила вдоль берега, на зубах похрустывали фрукты в карамели, вдалеке звучала пронзительная китайская музыка. Хутуны узкими реками вливались друг в друга. Кислое молоко вязало рот. Мир был прекрасен, и, когда стемнело, серебристая луна залила его тусклым светом.
В Ванфуцзинский книжный, закрывшийся в девять часов вечера, я не попала и, пожав плечами, зашагала прочь в направлении площади Тяньаньмэнь.
Суббота безрадостно встретила новой необходимостью ехать на Ванфуцзин. Я решительно оттолкнула её на второй план - экологический ежегодник подождёт - и поднялась к своей новой подруге Оле (мы обе приехали в Пекин совершенствовать китайский), в комнату на самом верхнем этаже общежития, - дорисовывать подарок Чжао Сюю.
Чжао Сюй был моим знакомым. История нашего общения очень забавляла Олю.
Дело в том, что целых два года переписки по Интернету я упорно считала его китаянкой. А он возьми да окажись китайцем. В лучших традициях своих соотечественников Чжао Сюй сводил нас с Олей в ресторан и даже обеспечил двух "лаоваек" недешёвыми билетами в Гугун. В долгу я быть не люблю. Пришлось рисовать Чжао Сюю картину - этюд с пекинскими многоэтажками: мой китайский друг показал себя поклонником современной архитектуры. Из Олиного окна с тринадцатого этажа как раз открывался прекрасный вид.
Итак, томительным, тонувшим в лени вечером я дорисовала этюд для Чжао Сюя, и мы с Олей пошли гулять по хутунам. Кажется, занавешенная смогом августовская суббота была последним спокойным днём того лета.
В хутунах я по дешёвке купила фигурку князя Сян Юя - персонажа пекинской оперы. Довольная покупкой, вернувшись в общежитие, извлекла куколку из коробки и поставила рядом с Юй-цзи, любимой, верной наложницей, которая по сюжету известной китайской лиши гуши покончила с собой, когда её государь проиграл большую войну. Возлюбленная пара воссоединилась в грязной, обшарпанной комнате, на столе, на фоне моего этюда. Так они и стояли - в вечном объятии, пока мне не пришла пора уезжать и я не упаковала их - каждого в свою коробку, чтобы дома, в Москве, снова соединить их руки. "До тех пор, пока время не разлучит".
На Ванфуцзин, за ежегодниками и правительственными докладами, в тот день я так и не пошла.
2.
Воскресенье пылало жаром. Нам пришлось встать рано, чтобы вовремя встретиться с Чжао Сюем и отправиться осматривать Гугун.
Огромная очередь вливалась в двери небольших охранных пунктов, где металлоискатели пресекали всякую попытку пронести опасные предметы на территорию сердца китайской столицы. Чжао Сюй быстро от нас отбился. Стараясь не потерять его из вида, я ежеминутно вставала на цыпочки, искала глазами рыжее пятно - в тот день Чжао Сюй был одет в ярко-оранжевую футболку.
Впоследствии я удивлялась, до чего хорошо каждая деталь пейзажа, каждая фраза, брошенная Олей или Чжао Сюем в то горячее воскресенье, запечатлелись в моей памяти.
В девять часов утра солнце вздумало яростно бить лучами по головам прохожих. Около получаса мы провели в бесконечных очередях. Жара становилась невыносимой. С чисто-голубого неба солнце усмехалось, обнажало кривой оскал и разило толпу, горело яркими бликами на чёрных волосах китайцев. Моя шевелюра начала казаться мне шерстяной шапкой, хотелось обнажить потеющую голову и облить её холодной водой. Я боялась, что получу тепловой удар и Чжао Сюй, с Олей за компанию, повезёт меня в больницу.