— Я говорил об архивах в общем смысле, — снова пожал плечами собеседник. — Я имел в виду, что самое главное наше сокровище — это информация. И у нас хватает способов, чтобы добывать её. Я бы мог рассказать вам, откуда получаю информацию о вашей сестре, но, боюсь, перед этим Адилунд Мистераль должна сама кое-что рассказать вам о своей жизни в Квемере. До тех пор я не имею права пояснять вам свое знание.

— Вы… Вы встречались с Адилунд? — совсем тихо спросила Хемена.

— Нет. Но мне по долгу службы докладывали о её, скажем так, результатах. Остальное спрашивайте у вашей сестры. И если решитесь передать ей мои поздравления, то назовите меня, — он на секунду задумался, — человеком, который видит сквозь туман.

— К чему такие тайны и такие обороты? — Хемена нахмурилась. — Чего я не знаю об Адилунд?

— Многого, — с загадочной улыбкой развел руками Толл. — Как и она — о вас. О, в наше время каждый человек рьяно борется за право иметь свои секреты, которые никто никогда не сможет узнать. И почти каждый не менее рьяно борется за право залезть в чужие. Кто-то делает это из любопытства, кто-то — просто потому, что без этого не сможет выполнить свои задачи, а кто-то имеет профессией выуживание тайн, и с третьими людьми я бы вам встречаться не советовал.

— Зачем вы так темните? — все приятные ощущения от непринужденной беседы пропали, и Хемена даже начала побаиваться этого… открытого взгляда. Открытость Толла выглядела тревожнее, чем его милая вежливость, потому что внутри этого человека прятались не самые безобидные вещи.

— Я навожу туман и тень, потому что иначе не могу, — в его усмешке мелькнула легкая горечь. — Увы, но любой человек — заложник своей профессии. Род занятий дает преимущества, рост, порой даже славу, но требует строго выполнять правила. Вот я и выполняю.

— А я — не хочу выполнять! — неожиданно для самой себя выпалила Хемена. То, что росло, раскрывалось и колосилось внутри после нескольких невозмутимых фраз Хора, грозило выплеснуться на всех вокруг. Но выплеснуться не сейчас, а потом, сейчас же она замерла, испугавшись своего признания и даже глянув по сторонам — не услышал ли кто.

— Любопытно, — с интересом протянул Толл. — Вас не устраивает та линия, какую для вас проложили любящие родственники?

— Можно сказать и так, — уже тише, но не менее дерзко произнесла Хемена. Закрываться и прятаться было поздно, оставалось принять бой на тех позициях, на какие она и не думала попадать. А что, если это все правильно? Что, если все так и надо? Что, если встреча с Хором — ключ к счастливому будущему? Она не знала точно, но не могла не попробовать. В конце концов, Адилунд тоже не осталась безвинной овечкой, попав в Квемеру, да и Эвальд определенно вертел что-то за спиной у отца, не оборачиваясь на традиции и правила.

— Я видел немало таких людей, — спокойно сказал Толл. А она-то готовилась к чему-то сокрушительному, чему требовалось противостоять… — И я сам к ним отношусь. Правда, я умудрился проявить немало неподчинения, не покидая при этом семью. Я давно уже не руководствуюсь в своих действиях словами старших Каэндра, но вы, кажется, желаете идти дальше? Или я ошибаюсь?

— Я… не знаю, — вдруг проявила честность Хемена. — Это зависит от того, насколько далеко я продвинусь среди Ричарделей. Если пойму, что результат не стоит усилий, то просто применю эти усилия в другом направлении.

— Смело, — оценил Толл. Месяц назад она не смогла бы сказать этих слов. Зато их с легкостью произносил Хор. — Вопрос лишь в том, станет ли для вас удачным новое направление.

— А это уже частности, — бесшабашно махнула рукой Хемена. — В конце концов, существует довольно много направлений, и рано или поздно я свое найду. Предполагается, что этим занимаются в Центре Одаренных, но там учитывают магические таланты, политическое положение и мнение родственников, так что там не могут предложить настоящей помощи в поиске жизненного пути. Впрочем, подобный поиск — личное дело каждого. Вмешиваться в него противоестественно.

— Тем не менее, люди занимаются этим «противоестественным» на протяжении всех двадцати веков, — заметил Толл.

— Увы, — вздохнула Хемена. — А ещё люди убивают друг друга на протяжении всех двадцати веков и не перестанут убивать, пока небо не обрушится на землю. В нас много противоестественного. С этим ничего не поделаешь.

Они на некоторое время замолчали. Нет, разговор не зашел в тупик, просто последние философские слова заставили обоих задуматься. Хемена смотрела на серьезного Толла и осознавала, что говорит о таких важных и личных вещах с человеком, которого впервые увидела полчаса назад. Да, на неё не очень-то хорошо влияло вызванное Кеем волнение. Кей. Хор. Адилунд. Все смешалось в жуткую кашу, и со всех сторон выскакивали злые секреты, ещё больше запутывавшие ситуацию. А ведь старые проблемы тоже никуда не делись… Хемене внезапно вспомнился Сольсетен, и стало совсем уж неприятно.

— Расспросите Мальса Эссентессера и Адилунд Мистераль об их совместном занятии, — внезапно посоветовал Толл, прерывая молчание. — Расспросите тщательнее, предупредив, что человек, который смотрит сквозь туман, может рассказать вам больше них. А когда вы достигнете согласия в этом вопросе, то мы сможем продолжить наш разговор. Запоминайте. Завтра в пять часов. Памятник Фэйну Эссентессеру. Прогуливайтесь рядом, а я подойду сам. Всего вам доброго, леди Хемена.

Он неторопливо отошел в сторону, оставив Хемену растерянно смотреть на пустое место, где только что находился удивительный и непонятный собеседник.