– Ага, - тяну я. – Думаю, после этого будет весело в школе, - я замолкаю. – Я… - прокашливаюсь, совершенно не зная, как начать разговор.

Стив облизывает губы. Я замечаю, что его пальцы крепко сжимают зажигалку. Кусочек шрама почти незаметно выглядывает из-за ворота футболки, и я с трудом отрываю от него взгляд. Я смотрю на воду и хмурюсь. Мысли разбегаются, и все слова, которые я хотела сказать Стиву, растворяются, так и не покинув моего рта.

– Это ведь завтра? – тихо спрашивает Браун.

Я замираю и сильнее сжимаю пальцами перила.

– Да, - очень тихо отвечаю я. – Завтра ровно год.

Я снова смотрю на парня, и тень моего брата нависает над ним. Завтра год, как погиб Рори. Один адский чёртов год.

– Я… - я прокашливаюсь. – Я хочу сказать, что не виню тебя. То есть. Ты не виноват в его смерти и… В общем, - я топчусь на месте. – Всё в порядке.

Я говорю это, а внутри меня всё сжимается, и на секунду мне кажется, что вру.

– Спасибо, - отзывается Стив.

Он отстраняется от перил и поворачивается ко мне. Я смотрю на него и вижу лишь собственное отражение в его очках. Я выгляжу потрёпанно и жалко.

– Стив, - я осекаюсь, когда его рука поднимается, а пальцы прикасаются к моей щеке.

Морщусь в лучах заходящего солнца и немного трусь о горячие пальцы, словно кошка. Браун убирает прядь волос за моё ухо, а затем притягивает меня к себе и обнимает. Одной рукой он держит мой затылок, словно не хочет, чтобы я смотрела на него. Я утыкаюсь носом в его грудь и вдыхаю приятный запах, чувствую, как его сердце мерно бьётся внутри, а грудь то поднимается, то опускается. Я улыбаюсь, чувствуя себя спокойно и хорошо. Мы стоим долго, и я думаю о том, что всё вокруг нас замирает. Время останавливается, позволяя нам как можно дольше насладиться этим моментом, и я вдруг понимаю, что вот оно, то, что я так долго ждала. Спокойствие и умиротворённость. Штиль на моей душе.

– Давай, начнём всё заново? – решаюсь я, но, кажется, я произношу это слишком тихо, потому что Стив говорит мне совершенно другое.

– Это была ошибка, - его голос тихий, но от него исходит какой-то холод.

– Что? – не понимаю я.

Браун отстраняется от меня. Точнее, нет. Он почти отшатывается.

– То, что было в лагере, это ошибка, - повторяет Стив. Он снимает очки и сжимает их пальцами – я почти слышу, как трещат стёкла, но всё это испаряется на фоне его глаз. Они синие, серьёзные и бесчувственные. – Я виноват в смерти твоего брата, Эмма. И я был с тобой только из-за того, что меня мучила совесть. Я хотел искупить свою вину. Хотел, чтобы мне стало легче.

– О чём ты говоришь?

Я растерянно смотрю на парня, которого совершенно не узнаю в свете вечернего заходящего солнца. Я вспоминаю, как он признавался, что я ему безумно нравлюсь, как мы гуляли, обнимались, вспоминаю его поцелуи и прикосновения. Всё это не могло быть ошибкой. Это лучшее, что было в моей жизни. И это точно не ошибка.

– Я просто использовал тебя, Вудс, - холодно говорит Браун, и у меня перехватывает дыхание. Горло сдавливает, и я еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься. – Думал, что если добьюсь твоего прощения, то мне станет легче. Всё, что между нами было, недоразумение. Это была не любовь. Ты – сестра Джея. И между нами никогда ничего не может быть.

Я делаю усилие и моргаю – слеза, дрожащая на моих ресницах, срывается и скатывается по щеке. Это всё ложь. Неправда. Стив не может так со мной поступить. Он же просто пытается отвадить меня, да? Он же врёт…

– Да плевать мне на брата, - мой голос дрожит. Я пытаюсь справиться со всеми эмоциями, нахлынувшими на меня. – Если ты из-за него всё это говоришь…

– Я же сказал, - отрезает Браун, и я пугаюсь его голоса. – Я просто использовал тебя. Можешь спросить у Трейси. Поэтому она написала этот дурацкий блог, чтобы хоть как-то утешить тебя после того, как мы поговорим. Я знаю, что ты слышала нас в лесу. Слышала, как мы говорили о тебе. Сестра была против, что я связался с тобой, потому что знала, что я задумал. Мне нужно было прощение, но я только потом понял, что не твоё. А твоего брата. Ты бесполезна.

Его губы трогает неестественная улыбка, и я чувствую, как земля уходит из-под ног. Голос не слушается: я хочу кричать, высказаться, разорвать парня на части из-за его слов, но вместо этого я просто стою и даже не могу пошевелиться. Горло сдавливает, и я не могу вдохнуть. Губы начинают дрожать, и я плотно сжимаю их.

– Не приближайся ко мне, Эмма. Если не хочешь, чтобы я снова поджог твой дом, - веки Стива на мгновение вздрагивают, а затем парень разворачивается, берёт свой велосипед и уезжает.

Всё расплывается из-за застывших слёз, я открываю рот, чтобы окрикнуть парня, но вместо этого глотаю воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Я обнимаю себя руками и сажусь на корточки, тихо скуля. Боль пронзает грудь – слёзы скатываются по щекам, когда я зажмуриваюсь. Хочется кричать, но я вжимаю все эмоции в плотную сферу и не позволяю им разлететься и уничтожить меня. Шумно втянув в себя воздух, я хватаю свой велосипед и сажусь на него. Тело с трудом слушается – всё внутри перекрывает мои мысли, и я не могу ни о чём думать, кроме как о раздирающей боли внутри меня.