– Он деньги у тещи взял, и корефана встретил, – Коротаев прервался, помолчал и продолжил. – Ну и понеслось. Где он был четыре дня, куда его носило, не помнит. Проснулся днем в дровянике каком-то, в трусах и ватнике. Там рожи бичевские какие-то. Угостили его спиртом, он глотнул и пошел домой. По дороге его и хапнули наши, и в "мойку".

Погода стояла прекрасная. Здоровый лесной воздух, приятный вид на высокие елочки и прочие березы вызвал у Кусакина доброе настроение. Для еще большего поднятия духа майор решил глотнуть пивка.

Но.

Пиво по дороге выжрали Коротаев и Сергеич.

– Мы думали, это нам пиво, – Юра неуверенно оглянулся на более старшего Сергеича.

Кусакина уже не радовали прекрасные деревья и замечательный воздух.

– Магазин тут есть? – майор раздраженно начал прикуривать.

– Нету, – обреченно ответил Коротаев.

– Тогда искать! – выпустив дым, прошипел Кусакин.

– Пиво? – уточнил Сергеич.

– Осветителя этого искать! – плюнул на нежную травку начальник уголовного розыска. – Алкоголики! Правильно милицию ругают! У родного начальника пиво выжрать! Извращенцы!

Путем опроса населения маленького поселка удалось узнать, что здесь, как и в любом уважающем себя населенном пункте есть притон, где пьют всякую гадость и даже дерутся.

Притон оказался бывшей свинофермой, перестроенной в годы демографического подъема в деревенскую школу. Потом, когда дети в поселке кончились, здание продали мужику из райцентра. Тот с дружками приезжал сюда на выходные и морально разлагался.

Здоровенный дом оказался заперт на замок. Оглядевшись, Сергеич подобранной железякой вывернул петли.

– Безобразие, – покачал головой Кусакин. – Уезжают, двери не запирают, а если воры? Опять милиции отдуваться?

Большинство помещений было заброшено, проживали и бухали хозяева в двух комнатах. Их досмотрели особо тщательно, но ничего не нашли.

Сбоку был еще вход. Откинув запорный крюк, открыли дверь. Выпрыгнули, поскольку высоко, наружу. Сергеич вдруг стал пристально осматривать дверь.

– А чего это? – он пальцем показал на темные мелкие брызги на досках. – А это ведь кровь.

– Поехали хозяина долбить, – Кусакин внимательно всмотрелся в пятнышки, и увидел такие же на полу. – Да, брызгали тут чем-то.

Владельца дома привезли вместе с приятелем. Оба явно гужбанили несколько дней подряд и чувствовали себя плохо. Задержали их как мелких хулиганов. Они, как установил Коротаев, отчаянно ругались матом в присутствии прохожих.

– Сейчас я к ним метод применю, – Сергеич, в знак искреннего почтения и извинения купивший бутыль пива и выпивший его вместе с Кусакиным, начал действовать. – Вас в высшей школе милиции психологии учили?

– Ну да, – кивнул Кусакин. – Марксистско-ленинская этика и эстетика, и психология, чего-то там, вроде партийно-политической работы в органах внутренних дел.

– Туфта, – Сергеич разлил остатки пива. – У нас, в Елабуге, в средней школе, все реально было.

– Ну, давай тогда, – подбодрил его майор. – Покажи класс.

Сергеич спустился в дежурную часть, внимательно осмотрел задержанных. Похмыкал и одного из них увел к себе в кабинет и начал его буцкать. Причем, колотил его молча, не задавая никаких вопросов. Кусакин не вмешивался, а просто наблюдал. Упарившись, Сергеич прорычал мужику: "Понял?!" и водворил того в камеру.

Второго матерый милицейский психолог встретил приветливо. Потолковал за жизнь, похмелил спиртяшкой и вежливо отправил в узилище.

– Вот так, – Сергеич закурил. – Индивидуальный подход решает все.

– Круто, – Кусакин покачал головой.– Ладно, я пошагал домой. Завтра поработаем еще с ними.

Утром приключилось фиаско. Задержанные наотрез отказывались говорить про осветителя. "Да, был, да, бухал, да, ушел, все".

Кусакин вздохнул. Он общался с отбуцканным накануне мужиком.

– Слышь, ты это, извини за вчерашнее, – сказал он ему. – Сам понимаешь, нервы. Мы-то знаем, что ты не убивал. Давай уж, расскажи, как дело было. Водки будешь?