И тут, у меня вдруг возникла неожиданная, но совершенно нереально призрачная надежда, на одно предположение. А вдруг поможет? Чем хрунь не шутит?

— Но вы… уверенны, что у вас получиться? — Он непонимающе расширил глаза, и я, сгорая от стыда, продолжила, — Вы же… такой ста… кхм, древний.

— Древний?! — Удивлённо воскликнул мой прадед.

— Ну, да. Но это совсем не плохо, — пролепетала я, вжимая голову в плечи и пытаясь оправдаться, сглаживая сказанное, — а… п-почётно. Древность у нас уважают, как и ста… кхм. Пирамиды тоже вон древние и это не значит, что ими не восторгаются. Но, то пирамиды, а, то вы, живой мужчина. Пирамидам что? Они стоят себе, постепенно песком засыпаясь, но он же не из них сыпется? Просто ветром надувает и… не важно. Вот. Это я к тому, что пирамидам не надо напрягаться и делать потомство, в отличие от вас.

Последние слова я и вовсе прошептала, заливаясь краской смущения и поражаясь абсурдности своего предположения в его мужском бессилии и тому, как я это предположила. Сравнить ЕГО с пирамидами? Мрак…

Наступившая тишина оглушила похлеще взрыва новогодней петарды, а спустя мгновение, и сама взорвалась безудержным смехом.

Я, забыв про смущение и страхи, смотрела, открыв рот, на смеющегося родственника как на восьмое чудо света. До этого все его улыбки и смешки были наигранными и неестественными.

Но не сейчас.

Острые и опасно холодные черты лица разгладились, а из глаз на время исчезла ледяная стужа, спрятавшаяся глубоко-глубоко, где то там, на самом донышке синих озёр, испугавшись доселе неведомых ей чувств, которые испытывал сейчас хозяин.

На какой-то миг я даже залюбовалась так ярко сияющим правдивыми чувствами мужчиной, являющегося по совместительству моим прадедом. Но лишь на мгновение. Всё очарование схлынуло, стоило вспомнить, что он является виновником гибели моих родителей, пусть и косвенным, и про то, ЧТО он уготовил мне.

— Сравнить меня с пирамидами? Такое могла лишь смелая и отважная девочка, как ты. — Морф уже не смеялся, постепенно возвращаясь к привычному для него состоянию. Я удручённо смотрела, как человеческие черты постепенно черствеют, превращаясь в ледяную маску. Вместе с его замерзающей на губах улыбкой, из моего разбитого сердца уходили все тёплые и нежные чувства, заполняя страхом и ужасом. — А предположить, что я не в состоянии продолжить свой род, это либо сверх смелость, либо полная глупость.

Вот и всё… Ну уж нет! Я не буду послушной овечкой!

— Этого не будет! Я не пойду на это! — Закричала я, вскакивая на ноги.

— Пойдешь как миленькая, сладкая моя. — С лёгкостью подхватив меня на руки, уверенно сказал мой древний родственник. — После того как я награжу тебя своей Луорой, ты будешь смотреть на меня влюблёнными глазами и сделаешь всё, что я тебе скажу.

— Нет. Пожалуйста, не надо так со мной. — Переступив через себя и наплевав на гордость, умоляюще прошептала, глядя в его холодные глаза.

Но получила в ответ лишь такие же холодные слова:

— Потерпи, осталось совсем не долго. А пока, спи…

***

Я сидела на берегу моря и зарывала ладони в тёплый песок. М-м-м, ра-а-ай. Обжигающее солнышко слепило глаза даже через прикрытые веки. Ну, как же хорошо, просто рай для моих веснушек.

— Виктория, я понимаю, что тебе тут очень нравится, но не хочешь ли поговорить?

Медленно, словно во сне… А почему собственно словно? Открыла глаза и медленно повернула голову на голос, который до недавнего времени так жаждала слышать.

— А смысл? — Теперь же лишь фыркнула, убедившись в том, что это именно та о которой подумала и отвернулась, всматриваясь в водную гладь. — Наверняка вы в курсе происходящего. Поздно языки чесать. Раньше надо было думать, пока я не оказалась с сумасшедшим "пра", которого и дедом то назвать язык не повернётся, на острове посреди океана. К слову сказать, моя мама смогла убежать отсюда только спустя много месяцев и не без помощи отца. А у меня явно нет ни помощников, ни времени. Да и мой родственник ответил на все вопросы. Так что, простите, уважаемая Илара, но говорить нам с вами не о чем. Да и время тратить не хочется. Дайте насладиться последними часами, а может и минутами, пока я не стала зомби-маткой, млея от нелюбимого мужчины и рожая для него чудо-деток всю свою долгую жизнь.

Я зачерпнула жемчужный песок в ладонь и стала смотреть, как он медленно, блестя крупинками на солнышке, просыпается обратно.

— Виктория…

— Не троньте меня! — Нервно дёрнула плечом, сбрасывая её ладонь. — Зачем вы это сделали? Зачем притащили в этот богом забытый мир, где одни очаровывают до беспамятства, а другие… Он же мой прадед!

— Милая моя…

— Не называйте меня так!!! — Сорвалась я, вскакивая на ноги и выплёскивая в этом крике, всё то, что не могла высказать находясь в реальности. — Слышите! Я не ваша! Я не его! Я сама по себе! Сама. Сама. Была…