Только вот почему-то все звуки природы разом исчезли.

Теперь она могла рассмотреть себя, и увиденное её сильно огорчило: исчезли последние знаки на руках. На серо-синих, как у двоюродного дяди, руках. Волосы стали гораздо жестче, и притом цвета стали. Пощупав щёки, Рисаимин обнаружила по три жаберные щели с каждой стороны. Футболка, штаны и сапоги страшно промокли, но свиток вроде не промок насквозь. Рисаимин не могла понять, что же у неё забрали на этот раз, а Хаширама не собирался ничего объяснять…или нет? Риса с ужасом осознала, что он что-то говорит ей уже вторую минуту, но она его не слышит!

– Я вас не слышу, Хаширама-сама…- Из её глаз потекли слёзы. Хаширама закрыл рот и погрустнел. Рисаимин не могла представить свою жизнь без звуков, потому что без слуха синоби – не синоби. Без зрения Рисаимин могла бы справиться, без голоса – запросто, но без слуха…Без слуха практически невозможно. Но сначала надо высохнуть и решить, что же делать с Джирайей.

– Хаширама-сама, если вы согласны со мной, кивните. Я считаю, что его нельзя в лабораторию Кабуто.

Кивок.

– Но и бросить его в лесу нельзя.

Кивок.

– Но его можно припрятать где-нибудь, пока я не восстановлю слух.

Кивок-кивок-кивок. Хаширама знаками велел Рисаимин хватать Джирайю и идти за ним. Рисаимин так и поступила, хотя мокрая одежда неприятно облегала фигуру, а в сапогах страшно хлюпало. Но организму вроде бы нравилось – дышалось легко-легко, выпускать кому-нибудь кровь не хотелось, а хотелось в воду и плавать, плавать, съесть рыбу прямо с чешуёй (благо заострившиеся зубы позволяли), ещё плавать, а потом к Чоджи и снова в воду. Но это желание легко можно было сдержать. Так что Рисаимин тащила на себе тяжеленную тушу с длинными мокрыми белыми космами, которые наматывались сами собой на руку. И тащила под дождём и ветром, безропотно, и даже не думая о неудобствах – не замечать их было нельзя, но можно было не думать.

Наконец Хаширама привёл их в небольшой грот на берегу, где было относительно сухо и не чувствовалось ветра. Оттуда Рисаимин и отправилась к Кабуто.

– Не говорите мне ничего, Кейриган забрал у меня слух! Покажите знаками, что мне делать, пожалуйста,- Рисаимин не сразу обратила внимание на некоторую странность во внешности Кабуто, а когда заметила, выругалась. Может быть, даже вслух. Один глаз Кабуто изменил свой цвет и разрез, кожа вокруг него побелела. Выглядело жутко.

Кабуто провёл Рисаимин в лабораторию и, сделав местную анестезию, начал копаться в ушах. Рисаимин обречённо закрыла глаза и вздохнула – интересно, справится медик на этот раз или нет? Так она незаметно задремала.

– …меня. Рисаимин, ты меня слышишь?

– Слышу! Спасибо большое, вы меня опять очень выручили. Чем могу отплатить?

Кабуто вдруг покраснел и отвёл взгляд. Рисаимин удивлённо посмотрела на него и, на всякий случай, напомнила:

– У меня парень есть, если что.

– Я хотел только потрогать твою грудь. Ни у одной из подопытных такого не было…ну, я и…

Рисаимин подумала и решила – почему бы и нет. Только пощупает – разве ей жалко. Тем более, кто узнает-то? Поэтому ободрённый Кабуто подошёл и начал тискать большие груди с выражением крайней заинтересованности на лице.

Чоджи и Шикамару в Конохе только отошли от упадка сил и настроения, и им было абсолютно плевать, кто трогает девушку Акимичи.

Через несколько минут Кабуто прекратил ощупывание груди Рисаимин, кивнул благодарно и вернул её обратно в пещеру, где Рисаимин ждал Хаширама, оставшийся присматривать за Джирайей. Узнав, что проблема со слухом улажена, Хаширама обрадовался и попытался обнять Рисаимин…но, как уже было сказано, призрак не может коснуться живого человека. Джирайя в сознание не приходил, но и не помирал, что радует. Подумав, Рисаимин решила не расталкивать бедного пострадавшего…но что-то подсказывало ей, что Коноха в опасности, а Джирайа – единственный, кто сможет победить Пейна, если очнётся раньше. Самой Рисе появляться в Конохе нежелательно из-за внешности.

Словом, Рисаимин понятия не имела, что ей делать.

Комментарий к Последняя Тсуги-Рисаимин. * – идеал японской женщины, если кратко.

====== Воля Огня – Воля моя. Плохая кровь. ======

Джирайа проснулся уже почти ночью, когда дождь перешёл из состояния «ливень» в состояние «мерзкий осенний дождик». Мягко говоря, он был удивлён – он уже почти видел неясный силуэт Яхико сквозь толщу воды, как вдруг огромные зелёные руки из чакры схватили его и потянули вниз, в холод и сырость.

– Похоже, не суждено нам встретиться! – услышал Отшельник крик ученика и очнулся. Очнулся в относительно сухом месте. Прокашлявшись, он обратил внимание на Рисаимин – и чуть не вскрикнул. Он точно помнил, не было у неё жабр и серой кожи! И она не плакала.

Она вообще не должна была выжить, по мнению Нагато-Пейна. Но выжила, и его спасла. И не так уж страшно изменилась, по мнению самого Джирайи.

– Эй? Ну, о чём плачешь? Спасибо, что спасла (хоть я и не понял, как).

Рисаимин подняла на него заплаканные тёмно-зелёные глаза. Что-то с ней было неладное, и не во внешности дело. Был человек, как человек – а сейчас Рисаимин на человека не похожа. Дело даже не в серой коже, не в жабрах, а в чём-то другом. У Орочимару тоже не было этого чего-то, что делало человека человеком, и это не из-за равнодушия и многочисленных модификаций.