От неожиданно резкого звонка в номер монахи замерли. Они никого не вызывали и не ждали. Хуа подал сигнал ребятам, и двое из них бесшумно скрылись за портьерами, третий за дверью ванной комнаты. Ши пошел открывать дверь.

Вошли трое полицейских.

Глаза Хан Хуа остро и немигающе смотрели на них. Он стоял у окна лицом к входящим. Они, косясь по сторонам, медленно подошли к столу.

Старший, непривычно небритый для полицейского, нагло уставившись на Хуа с уличной грубостью бросил:

– Господа сеньоры, ваши документы, визы на пребывание в стране.

Хуа, не отрывая глаз от вошедших, показал на Ши. Тот не спеша достал кейс, положил на стол, аккуратно по-чиновьичьи начал открывать замки.

Резкий щелчок послужил сигналом для всех. Мгновение-три ножа воткнулись в полицейских, как в свиные окорока. Своего Хан достал прямо в горло одним движением из рукава. Стилет вошел по самую рукоять. У полицейского удивленно выпучились глаза, разинулся искривленно в конвульсиях рот. Некоторое время он силился что-то разглядеть в монахе. Другие медленно поникли на пол, поддерживаемые отроками. Старший повалился после того, как Хуа выдернул нож. Черная кровь фонтаном брызнула на скатерть. Судорожно цепляясь за край стола, как за жизнь, труп с ускорением шмякнулся на пол.

– Рус прав, – глядя на входную дверь, задумчиво произнес монах, – чутье его не подвело. Кто же нас так плотно обложил?

Аскеты быстро обшарили карманы полицейских. Документ был только у одного, старшего. Остальные-при двух пистолетах, пакетиках с наркотой, под формой тениски с нацистской символикой.

– Это что-то новое.

Хуа ножом вырезал кусок свастики с майки.

– Надо дать знать настоятелю и Коу Кусину. При чем здесь наци. Быстро скручиваемся и уносим ноги, рядом наверняка есть их люди.

Монахи, заранее зная, что кому делать, быстро приготовили бесшумные пистолеты, к двери привязали гранату. Сами вышли на балкон. По широкому карнизу прошли несколько окон, влезли в номер. В комнатах никого не было. Открыли дверь в коридор. У их номера, нетерпеливо перетаптываясь, чего-то ожидали еще четверо в полицейской форме. Несколько, почти одновременных щелчков из пистолетов: четыре фигуры скорбно поникли на ковровой дорожке.

По лестнице монахи быстро вбежали на верхний этаж, на крышу. Дома в старой части города стояли кварталами впритык друг к другу, местами имея общую крышу или метр-два расстояния между зданиями. Им ничего не стоило целый квартал пробежать по крышам и спуститься на грешную, но достаточно устойчивую для неугомонных ног, землю. В двух такси они быстро исчезли из опасного города.

– Дальше только в Бразилию, – в каком-то недалеком захолустье, сидя на скамейке у бензоколонки решил Хан Хуа. – Только туда из этой страны удобнее перебираться. И Бразилия более удобна в смысле безопасности. Нам надо сначала в Энкарнасьон. Оттуда через Посадас сможем быстро и без приключений добраться в Санта-Розу. Там есть наши люди. А эти ребятки из наци пусть теребят свои чубы в поисках собственных недочетов. Что-то подсказывает мне, что Русу удобнее пересидеть в Сан-Паулу.

Монах острым взглядом высматривал подходящую машину для продолжения передвижения. Но ее быстрее нашел Син. Он показал на гараж, где стоял американский джип.

Через пять минут они купили его. И немедленно покатили по направлению к границе с Аргентиной. Хан Хуа продолжал думать о выборе пути, все сомневаясь в том, туда ли он решил окончательно ехать. Но после новых размышлений приходил к выводу, что иного пути для Руса, как в Бразилию, быть не может.

Прекрасно растянувшаяся на многие мили панорама великолепного Рио сказочно очаровывала воображение, привлекала милыми красками безмятежного библейского рая. Сверкающими квадратами слепящий белизны высятся у теплого океана дорогие и супердорогие отели, пансионаты, дворцы и казино. Все так завораживающе чудно и поразительно. Бархатная желтизна песка бесконечных пляжей, кристально-голубая вода ласкового моря. Часть заоблачного Эдема, случайно оказавшаяся на земле вот в этом, вроде бы ничейном, месте, и над всем этим – с любовью Христос-спаситель с распростертыми, в могуществе своем над миром, руками, с необозримых высот обнимающий покорную паству. Сказка рая – да и только.

Кто не был в Рио, тот не поймет, чем притягателен этот город для богатых. Здесь, касаясь нежного песка, забываешь проблемы и конфликты.

Невозможно представить, что где-то могут происходить несчастия. Что горе так же привычно соседствует рядом с человеком, как и этот по-домашнему близкий песок, на котором сидишь и который не ощущаешь только потому, что безмятежно отдыхаешь и ни о чем постороннем не думаешь.

Рио, Рио… – город воспетый высоко и нежно любящими его. Паруса, подвластные зовущему ветру, манящие за туманную даль лазурного горизонта. Сердце отчаянно рвется и ликует, кто только не был очарован этим поэтическим местом Вселенной. Имеющий деньги никогда не проедет мимо красавца Рио. Отсюда он увезет домой радость, оптимизм, уважение к миру и спокойствию.

Так и дочь мадам Вонг, имя которой пока еще не значится в полицейских досье и церковных книгах, по-ребячьи сумасбродно тащилась от умиротворенной идиллии города влюбленных и мечтателей. Вся ее взращенная злоба, высокомерие к людям, чувство высокорожденной пропадало, когда она опьяненно вдыхала огненную страсть бесшабашного города-курорта. Она становилась добрее, терпимее. И несмотря на то, что материнское рычанье и истерика по поводу и без повода генетически завязли в ней, как заноза в самом больном месте, красоты и общественная доброта города меняли ее положительно. Подчиненные и прислуга гораздо реже слыхали срывающиеся с ее уст резкие, хамские словечки и матерщинные приказания. И это при всем том, что она много ездила по странам и континентам. Но здесь бывать еще не случалось. И вот волею прихоти, проказницы-судьбы оказалась в райском месте Южной Америки. И сразу навсегда и беззаветно полюбила этот чудо-город, чудо-сказку для принцев и принцесс.