Лагер сказал профессору, что не придал особого значения звонку девочки. Но теперь он задумался…

Хальд отнесся всерьез к обоим запросам. Надо было действовать! Он велел Лагеру немедленно позвонить в Упсалу, в Музей Линнея и выяснить, сохранились ли у них какие-нибудь работы Андреаса Виика, где упоминается деревянная египетская статуя. Лагеру ответили, что от путешествия Андреаса Виика в Египет осталась коллекция насекомых, частично заспиртованных: короеды, несколько экземпляров священного навозного жука и необыкновенно крупный экземпляр египетского храмового сверчка. Кроме этого, множество хорошо сохранившихся растений, в основном семейства осоковых, а также различные семена. Но вообще-то большого интереса эти находки не представляют.

Лагер доложил об этом Хальду, а тот, немного поразмыслив, позвонил ученому-краеведу из Йончепинга, Герберту Ульсону.

— Ульсон, это Хальд. Что нового в далеком Смоланде? Как у вас там с египетскими статуями?

— Так себе. — Герберт Ульсон решил, что профессор шутит. Но скоро понял, что это не так. Хальд быстро рассказал ему всю историю о письме из Британского музея, об ученике Линнея и телефонном звонке девочки из Рингарюда.

— Ведь Рингарюд входит в твою компетенцию?

— Да, входит.

— И что, тебе оттуда никто не звонил?

— Да нет, по крайней мере, я об этом ничего не знаю. Наверное, девочка сразу позвонила вам — оно и понятно, ведь речь идет о Египте.

— Ну да, ты прав, но обещай мне все же разыскать ее! Я должен как можно скорее ответить Британскому музею.

Герберт Ульсон обещал сделать все, что в его силах. Он сразу же позвонил в пасторскую контору Рингарюда. Пастор Линдрот в это время бился над словами к музыке для хоровой сюиты, которая скоро должна была прозвучать в старой рингарюдской церкви… Это была очень красивая и необычная музыка. Написал ее Сванте Стенфельдт, их собственный деревенский композитор. Но вот слова пастору никак не удавались.

Зазвонил телефон. Линдрот поднял трубку. Ульсон представился, и пастор любезно спросил, чем он может помочь.

— Я разыскиваю одну девочку, ведь в Рингарюде не так много жителей? — спросил Герберт Ульсон.

— Да-а… у нас… дайте-ка проверю, в попечении нашего прихода на сегодняшний день насчитывается одна тысяча двадцать шесть душ, — не без гордости ответил Линдрот.

Ульсон рассказал ему историю, которую только что услышал от Хальда: в Стокгольм звонила какая-то девочка из Рингарюда и спрашивала о египетской статуе и об Андреасе Виике. Линдрот внимательно выслушал Ульсона, история его заинтересовала, и он был уверен, что знает, кто эта девочка.

— Есть у нас одна девочка, ее зовут Анника Берглунд, она очень интересуется историей нашей деревни. У меня с ней отличные отношения. А что касается Андреаса Виика, то странно, что его имя возникло в этой связи, потому что на столе передо мной как раз лежат кое-какие бумаги из Вадстены, касающиеся Андреаса Виика, и достать эти документы меня попросила именно Анника. Странно, однако, что в Рингарюде нам так и не удалось найти его могилу… я хочу сказать, уж мы-то должны бы знать, где похоронен ученик великого Линнея…

— Спасибо, все это чрезвычайно любопытно, — ответил Герберт Ульсон. Он спешил. — А вы не могли бы дать мне телефон этой девочки?

Линдрот дал ему номер, и Ульсон сразу же позвонил в магазин Берглундов. Но Анники не было дома. С Ульсоном говорила фру Берглунд, мама Анники. Вероятно, Анника у Давида Стенфельдта, сказала она и продиктовала номер Давида.

К телефону подошел Давид:

— Анника, это тебя! Краевед Ульсон из Йончепинга.

— Странно, кто это?

Анника от удивления раскрыла рот, но Юнас сразу же заподозрил что-то неладное.

— Анника, прошу тебя, только не ляпни ничего лишнего! Готов поспорить, что этот тип никакой не краевед! Вспомни все, что случилось!

— Но что тогда мне ему сказать? — Анника растерялась. — Может, сами с ним поговорите?

Давид покачал головой:

— Нет, он спросил тебя.

Анника направилась к телефону, а Юнас нашептывал ей вслед разные предостережения:

— Кто-то хочет тебя надуть! И притворяется краеведом! Это очень подозрительно! Давай, отвечай, только осторожно!

Дрожащей рукой Анника взяла трубку.

— Это Анника Берглунд? — спросил голос на другом конце провода.

Анника не знала, что ответить, и пробормотала что-то невнятное.

— Добрый день! Моя фамилия Ульсон, я краевед из Йончепинга. Я слышал, что ты интересуешься историей, это очень здорово, я и хотел спросить тебя… да, я слышал, что ты звонила в Музей Средиземноморья в Стокгольме и спрашивала о деревянной египетской статуе. Это так?

Анника страшно разволновалась и не знала, что отвечать. Она начала заикаться.

— Р-р-разве я-я з-з-звонила? — только и смогла выдавить она.