Но, в конечном счете, мы таки встретились с дуросом и ДУМами. И, переложив раненую на импровизированные носилки, которые аккуратно и шустро понесли бывшие ремонтники, отправились догонять наших. А я, еще и дополнительно вооружился DL-ом с подствольником, и пополнил запас патронов к своим револьверам. Ведь с такой жизнью, очень скоро, можно было остаться без оружия, и с одной светошашкой остаться, как какой-нибудь джедай.

Нам предстояло почти полностью пересечь заброшенную промзону, а это было почти пятнадцать километров, по прямой.

Что сказать, путь был утомительный и долгий. Дважды пришлось обходить подозрительные места – то ли притоны, то ли еще что, вокруг которых бродили весьма подозрительные типы. Один раз пришлось прорубаться через сплошную стену, обойти которую нам не удалось. Еще один раз, мы были вынуждены спуститься в полузатопленный канализационный коллектор, и идти по нему почти километр. Но спустя пять часов, мы догнали нашу группу, а еще через три часа, после короткого привала, мы добрались до лестницы, ведущей на межуровневый технический этаж, примерно в трех сотнях метров от границы промки.

Провозившись десять минут, мне удалось взломать код замка, и мы вошли в помещение, где уже было относительно чисто, и куда, кроме вездесущих бомжей, уже захаживали техники и ремонтные дроиды.

— Как она? — указав манипулятором на носилки с Тришей, спросил я у Ассаж.

— Мне уже лучше, — вместо датомирки, ответила сама пострадавшая, — Думаю, смогу сама идти.

Она осторожно, здоровой рукой придерживая тугую повязку на боку, встала, опираясь на ведьмачку и Брика.

— Спасибо, я действительно смогу идти сама, — кивнула она помощникам.

Хоть одно уже радовало. Ведь всю дорогу, после полноценной перевязки, инъекций разных лекарств и снотворного, нам приходилось задействовать ДУМов не для разведки, как ранее предполагалось, а для переноски «Крестной мамаши» Нар-Шаддаавской мафии.

— Отлично! Тогда – вперед. Я сейчас с Дрэйлой свяжусь, сообщу, что мы на подходе, — проинформировал я остальных. — Ранки, здесь Ведро. Мы на месте минус пятнадцать [43] . Как понял?

— Понял, Ведро, — ответил тот. — С Девой сидим в стриптиз-клубе в минус десяти от точки. Смотрим на ее соплеменниц. Пока чисто. Выходим.

— Ну и нам пора! — махнув остальным, сказал я.

Пройдя еще несколько помещений, мы вышли в коридор, по стенам которого на кронштейнах тянулись кабеля. По нему мы и прошли до очередной двери, через которую попали в РУ [44] районной подстанции.

«Бля, как дома очутился!» — подумал я, глядя на немолодого ДЭМа [45] , что спал за столиком в углу, окруженный внушительной батареей пустых бутылок. Даже плакаты, один по ТБ, [46] другой с голой зелтронкой, смотрелись вполне привычно. Как и грязный датапад, заменяющий тут оперативный журнал, и сумка с инструментом. Да что там, даже пара мелких ремонтных дроидов, не делала для меня картину менее узнаваемой.

Но сейчас времени ностальгировать не было. И я, быстро вскрыв замок тамбура, приступил к взлому входной двери. Та поддалась буквально через минуту.

— Первый, Второй, проверить! — скомандовал я, выглядывая в темный переулок, и, на всякий случай, сняв с магнитного зацепа бластер.

На Нар-Шаддаа опустилась ночь, и тут в самом низу верхнего яруса, тем более возле подстанции – ведь, как гласит народная мудрость «Сапожник без сапог» – было совсем темно. Но для меня, как и для других дроидов, это не было проблемой.

Быстро осмотревшись в ИК-диапазоне, и не найдя источников потенциальной угрозы в зоне прямой видимости, я дал команду «выходить» всем остальным. После чего вызвал Ранки.

Но ответа не было.

Проверив эфир, я чуть было не выругался – в районе глушили связь.

— Всем назад! Засада! — крикнул я.

Но было уже поздно.

Не менее десятка спидеров и спидербайков влетели в переулок. А искаженный громкоговорителем, мужской голос произнес:

— Ну все, шлюха! Ты меня достала! Хватит! Добегалась!

На Нар-Шаддаа опускалась ночь. Она изменяла город, покрывающий всю поверхность спутника, расцветала огнями неона и голограмм. Но огни, казалось, делали окружающую тьму еще более непроглядной. Даже небо тут выглядело озером тьмы, с гигантской кляксой Нел-Хатты на нем – не манящая бездна звезд – склеп, что погребает под собой надежды, мечты и стремления. И лишь ветер гулял между ним, и озером огней внизу. Но и ветер был здесь каким-то больным, отличным от своего горячего и вольного собрата с Татуина, или нежного и мягкого, пропитанного влагой, ветерка на Набу. Да что там, он не походил даже на рассеченного домами и потоками различных летающих машин, отравленного химией, но, оттого, не менее неугомонного и порывистого корусантского собрата. Ветер на Нар-Шаддаа напоминал загнанного зверя, что вечно метался меж небоскребов верхнего города, терзая их бетонную плоть, лишь изредка залегал удушливым облаком смога, или прятался в норах нижних уровней.