А ведь была ещё и Набережная как вариант дальнейшего пребывания бабушки Тони. Но там обосновались тётя Надина и её дети Настя и Тимофей, а может быть, и муж тёти Надины Михаил Владимиров (где ж ему ещё быть?). В общем, выжили-вытеснили бабушку Тоню с её дома на Набережной. Типа, как же, ведь надо же жить на Набережной семейству тёти Надины. И мой отец по привычке думал в первую очередь об удобстве проживания своей сестры Надины с её детьми, нежели о своих собственных жене и детях.

А ведь была ещё тётя Мила. Проработав всю жизнь на одном предприятии она получила в конце восьмидесятых однокомнатную квартиру на Новочеркасском проспекте. Эта квартира с большой прихожей. Прихожая с окном настолько большая, что в ней помещалась тахта. Всю жизнь прожив на Набережной со своей матерью Антониной Александровной (бабушкой Тоней) она, незамужняя, наконец-то, зажила одна. На старости лет. Почему-то дети бабушки Тони не рассматривали как вариант размещение их состарившейся матери у тёти Милы. А, вообще-то, не почему-то, а по вполне конкретной причине: у тёти Милы было нарушение сна: она плохо спала и вообще была какая-то нервная женщина, возможно, из-за отсутствия у неё своих детей.

Спустя короткое время в том же декабре 1992 года отец пришёл домой и начал, что называется, "качать права". Я вынужден был заступиться за мать, желая снискать её расположение (подробностей своего самого раннего детства я тогда ещё не знал и считал свою мать несчастной из-за отсутствия к ней любви отца, - я чувствовал, что именно так обстоят дела). Качал права отец на повышенных тонах, и я решился "заткнуть" его с помощью рукоприкладства. Это решение далось мне не легко - поднять руку на отца. Я был в смятении и замешательстве от необходимости выбора куда ударить его, ведь я не хотел причинять ему вреда в виде синяков или выбитых зубов, да и вообще хотел, чтобы мой удар по возможности был бы как можно менее унизительным для отца, то есть я не хотел обидеть его, а хотел лишь прекратить его словесные нападки на мать. Исходя из приведённого объяснения я ударил отца по уху, сбоку наотмашь, будучи потрясённым от этого своего поступка.

Отец был потрясён не менее меня случившемся. Он поспешно ретировался из дома, потрясённый-уязвлённый. Удивительное дело, я не помню, конкретно чего желая-требуя качал права мой отец, в общих чертах выясняя с матерью "кто в доме хозяин", - да, только в самых общих чертах: "кто в доме хозяин"-я помню этот инцидент, но мне хорошо запомнились мои чувства в той ситуации, когда я "рубил гордиев узел", утверждая маму в качестве единоличной хозяйки дома и главы семьи.

Как и в случае, когда отец привёл к нам домой немощную бабушку Тоню, я ощущал себя защитником своей матери и домашнего тепла и уюта. При холодном отношении ко мне матери я таким образом, повторяюсь, желал, чтобы она стала относиться ко мне чуточку теплее, ведь мне ТАК не хватало её тепла! А в холодных отношениях родителей друг с другом своим поступком я только расставил точки над "i", внеся ясность в их ледяные отношения. Образно говоря, лёд стал прозрачным. Также в свою оплеуху я вложил чувство досады за то, что мне пришлось бежать из дома - в армию, и за то, что в армии мною выяснилось, что я физически недоразвит по сравнению со своими сослуживцами по причине недоедания, в особенности мяса, - в этом я обвинял именно отца как кормильца семьи, то есть как плохого кормильца. В общем, как ни крути, а мой удар отца со всех сторон был закономерен и логичен. В своё оправдание могу лишь сказать, что я после этого поступка плохо себя чувствовал. Всё! Хватит о грустном. Пока хватит.

* * * (Звёздочки 32)

Посещая занятия ПО я не обнаружил отставания по немецкому языку от других посещающих, то есть я выглядел как окончивший школу-десятилетку, что меня радовало и обнадёживало.

А по литературе мне за полгода пришлось прочесть всю школьную программу, ведь, как я писал, в школе я читать не успевал. Читать русскую литературу в уже недетском возрасте мне понравилось и было интересно, тем более все литературные произведения комментировались преподавателем на занятиях ПО.

По российской истории нас муштровали. Мы, посещающие ПО, должны были вызубрить кучу дат исторических событий, не обязательно крупных. Преподавателем истории устраивались контрольные по датам. Он диктовал исторические события, а мы должны были без запинки записывать их даты. Некогда было повернуть голову и подсмотреть ответ, то есть правильную дату, у соседа по столу: если кто-то поворачивал её, то преподаватель ускорял перечисление исторических событий, так что списать не удавалось никому. Преподаватель-историк утверждал, что устраивает такие контрольные работы по датам в наших же, то есть посещающих ПО, интересах, что даже если к экзаменам мы забудем две трети дат, то оставшейся одной трети нам хватит для восстановления не только фактов исторических событий, но и их дат.

Про занятия по русскому языку мне особо сказать нечего. Занятия как занятия. Как школьные занятия. Как говорится, повторение - мать учения.

* * * (Звёздочки 33)

В феврале 1993 года моя сестра Полина родила дочь Ульяну. Таким образом для меня выяснилось, что на своей свадьбе с Андреем Погодиным Полина уже была беременной. То есть мне стало ясно, что Андрей Погодин, обрюхатив мою сестру и заключив после этого с ней брак, поступил с ней порядочно.

Полине пришлось делать кесарево сечение, потому что её ребёнок во чреве запутался в пуповине - она обвила его шею, наверное, во время семейного скандала по поводу проживания у нас дома немощной бабушки Тони, когда ребёнок перевернулся в Полинином животе.

Полинин муж Андрей Погодин после рождения Ульяны повёл себя как-то странно: он стал много пить, пропадая из дома (жили молодожёны с Улей у него на какой-то Красноармейской), и не давать денег на ребёнка. То есть до свадьбы и до рождения ребёнка он как-то сдерживался пить или делал это как-то незаметно для Полины, а после рождения Ульяны просто распоясался. Ему были сделаны замечания-предупреждения Полиной. После третьего, так называемого "китайского", предупреждения, что деньги в семью следует приносить, и не последовавшего исправления мужа, Полина потребовала от Андрея развода. Но после последовавшего развода Андрей Погодин стал уклоняться от выплаты алиментов.

Мой отец, то есть для Ульяны дедушка, предложил Полине отдать её дочь в детский дом, то есть отказаться от ребёнка, типа, не на что содержать-воспитывать ребёнка. Высказывания отца по этому поводу мне передала моя мать. Я встретил это сообщение эмоционально. Что так нельзя! И этому не бывать. Что мы вместе "поднимем" ребёнка. Мы - это мной имеются в виду: Полина, я и наша мать.

Но это я забегаю вперёд. Сначала я всё-таки в 1993 году поступил в университет. Санкт-Петербургский государственный. А пошёл я учиться на вечернее отделение юридического факультета, так как теперь я осознавал, что я уже вырос и сидеть на шее у родителей мне невозможно. То есть я решил днём работать, а по вечерам учиться.